|
На сие скажем, что имена, кончающиеся на -ик, совсем не свойственные ни немецкому, ни шведо-датскому языкам. Они суть главная принадлежность многих славянских племен. Сии окончания имен бывают преимущественно 1-ое на -ак, 2-ое на -ек, 3-е на -ик.
У россов, кои приняли обыкновение образовать свои имена из родительного падежа названий своих родителей или чего-нибудь другого, на -ов и -ин, -ак и -ик находятся только в словах, имеющих свое значение: чудак, моряк, дурак, простак; извозчик, исправник, начальник, и множество других.
Напротив, у западных иностранных славян, как у чехов, моравов, словаков в северо-западной Венгрии, кои не последуют правилу, принятому русскими, сии окончания общеупотребительные; напр. Госоак, Лайчак, Сербак, Новак, Ходак, Рущак и проч. Томечек, Алечек, Янек, Манасек, Любушек. Михалик, Юрик, Курик, Стойник, Рогачик, Ерик. (Юрик и Ерик уменьшительные русского Юрий. У поляков он называется Jerzey). Сие окончание было свойственно и варягам, что видно: 1-ое) из соседства их с сорабами и чехами. 2-ое) из имен собственных их королей: Генирик, Гунерик<...>, Аларик и проч. 3-е) из имени Рюрика, так называемого между варягами. 4-ое) что Рюрик и Ерик находятся между самими варягами, от коих сие последнее перешло и к шведам<...>
Трувор или Трувар, по-видимому, сие имя происходит от какого-нибудь слова варяжского, имевшего, может быть, свое значение, или от какого-нибудь случая, которое напрасно стали бы объяснять охотники до словопроизводства.
Синеус. Сие имя гг. толкователи не могли обойтись, чтобы не сравнить с переисканными скандинавскими. Странно, что они в толковании бестолковых имен бросаются в глубину скандинавских только лексиконов; между тем, как сие имя есть чистое славянское, Сине-ус. Ведь еще и теперь насчитаете дюжинами между карпато-россами Синеусов, Сивоусов, Черноусов, Белоусов, точно как и Синеоков, Синегубов и проч<их>. Какое же отношение Синеуса к Снию или Сигниаутеру?
Аскольд и Дир. Сии имена правда непонятны гг. критикам; зато они привели в объяснение какие-то подобозвучные скандинавские: Оскель, Аскель, Ашкелль, Тир. Это неудивительно, ибо всякому слову в мире можно найти или сделать подобозвучное, стоит только переменить букву, две, и готово доказательство. Заметить, впрочем, нужно, что Аскольд и Дир были варяги по словам самих же толкователей. Даже Олег и Игорь остаются не без родных {48} скандинавских. А Лют и Рогволод и дочь сего последнего, прекрасная Рогнеда, претерпели превращение в: Люитра; Рагвалтра, Раугнвалдура, Регнвалда; Ротвидгу, Рагнилту, Рагнгильту!!! Правда, что Байер или Шлецер, не зная русского языка, могли не знать, что имя Рогволода есть чистое русское и происшедшее на подобие Всеволода, но странно, что некоторые из русских писателей подумали то же, ибо они были бы, как видно, уверены в том, что исторический оракул Байера или Шлецера и прочих корифеев не мог ошибиться. Кажется, они еще не дошли до того замечания, что Ъ и Ь часто употребляем был Нестором и прочими древними вместо О, что видно везде в Несторе и в Слове о Полку Игореве, что окончания женских имен на -а, как Рогнеда, совсем не свойственны скандинавскому народу.
Кроме сего, весьма было бы хорошо знать те места, из коих вырыл упомянутые скандинавские названия Байер и Шлецер.
Наконец, замечу, что напротив, славянские имена приняты, но посему и изуродованы, немцами, скандинавами: так Всеволод у них преобразился в Освалда, Владимир или Володимер в Волдемара, Валдемара, наконец, Волмара. Вячеслав (по латын. Wenceslaus) в Венцеля. Гунерик или Генерик варяжск. в Генрика и в Гейнриха. Рюрик и Ерик варяжск. приняты и скандинавами. Ерик, сын князя Померании Братислава VII, восшел на престол Дании и всего Скандинавского Севера, и проч.
Далее: список послов Олеговых и Игоревых немало вскружил голову гг. критикам. Непонятные имена им показались страшными; за то их присудили в холодную Скандинавию, потому что они непонятны. Но чтобы осуждение было критиковидно, Байер, сей неутомимый Байер, чтобы обличить их в скандинавском их происхождении, бросился в «перингшельдовые» Упландские памятники, басни, сказки и камни, на коих, по словам г. Погодина, он «нашел ...многое, что может служить к объяснению» сих почтенных дипломатов Олега и Игоря!! «Но при очевидном сходстве сравненных, почел оное уже излишним» объяснять их и потому «не привел в рассуждении своем о варягах»!!!XXX)
Эверс, который не так легко верил историческим чудесам, отступив от веры шлецеристов, сказал: «Имена посланников еще менее могут служить доказательством, нежели княжеские».XXXI) К этой ереси побудило его естественное и весьма справедливое замечание, что имена сии в разных стихах пишутся различным образом. Он привел сии имена из Шлецерова Нестора (III часть стр. 306), сличенные из разных списков, так например:
Послы Олеговы:
Карлы, Карло, Корло, Калар, Карл;
Инегелд, Ингелде, Инглад, Ингелд;
Фарлоф, Фарлас;
Веремуд, Велмид, Велмдре, Фьвелим, Велмудръ;
Рулав, Ролав, Друлав;
Гуды, Груды, Грудый, Гроды;
Руалд, Рулад;
Карн, Каринфаслов;
Фрелав, Флелад, Флелавль, Фаслав, Фослав;
Руал, Риар, Риуар, Рькар, Риуварктеву, Актеву;
Труан, Труане, Триан, Труаллиду;
Фостотемид, Лидулфост, Лидулфосте, Лидолфъст, Лидул Фолст, Андул Фост, Стемид.
Послы Игоревы:
Фуеваст, Вуефаст, Ибуехат.
Искусеви, Слуды.
Улеб, Улеп, Володислав.
Канецар, Каницар, Каничар, Кагирар.
Предславин, Передаславл, Предславинтых берн, Предславнейших берн, Шигоберн, Ших берн.
Сфаиндр, Сфандр, Сфанедри, Ефандр.
Улебовы, Убегли, Улебле.
Прастлен, Пристен.
Тородуби, Тудруви, Турдуви.
Лабиар, Лите, Либя.
Фастов, Фастав, Фристов. {49}
Грим, Ири.
Сфирков, Форскам, Прастен, Пристен.
Якун, Акун.
Кары.
Тудков, Вков.
Каршев, Кашлев, Шарко.
Судоров, Турдов.
Егриермисков, Евреивлисков, Егриевлисков, Еврияликов.
Иков, Воист, Войков.
Истрояминдов, Истр Аминдов, Амиднов.
Прастен, Бернов.
Ятвяг, Ягвиг.
Гунарев.
Шибрин, Шибрит, Шибриков.
Алдан, Оледан.
Колклеков, Колеок.
Стеггиетонов, Востие Гнетов.
Сфирка, Ефирка.
Алвад, Евлад.
Гудов, Губодов.
Фруди, Фудри, Дудри.
Тулбов, Тулдов, Туадов, Долдову.
Мутор, Мутур.
Утпин, Устин, Успин.
Купец.
Адун.
Адолб, Адубл, Адулб.
Антивлад, Иггивлад, Згеивледии.
Улеб, Олеб, Алед. Олебис.
Фрутан, Фрутак.
Гомол, Гоман.
Куци, Каще.
Емиг, Елиг.
Туробрид, Турдив, Тарбуит, Турбит.
Фурстен, Фуритен.
Бруныалд, Бруны роалд, Вруды, Бранды, Брауды.
Нолоон.
Драгунист, Гунастр, Гунист, Фрастен, Драстен.
Ингельд, Игельд.
Турибен, Турбен, Турберн.
Моны, Руалд.
Свенстир, Свеп Стир, Сведстир.
Алдан, Ольдия.
Тилей, Телина, Тилена, Итильна.
Апубкар, Пупсар, Путар, Пубксар.
Свен.
Вузлеб, Бузлеб, Вузелев.
Исинокобирич, Исинка Борич, Исикин Бурич, Синко Борич (!!!!!).
«Ведь еще не доказано, — продолжает Эверс, — как они подлинно назывались, ибо кто знает, Калар ли, или Карло, Фарлов или Вархов, Вельмудр или Велмид, Фуеваст или Ибуехат настоящее имя??»XXXII) И позволительно ли, нужно ли приискивать созвучные у скандинавов, когда настоящие имена послов неизвестны.
Сверх сего ко всем упомянутым именам можно найти созвучные, и даже тожественные не только у скандинавов, но и у прочих европейских и азиатских народов. Далее: критики утверждают, что сии послы были варяги; почему же искать их <нужно> в Скандинавии?
Главная беда в том, что сии имена показались критикам непонятными, т. е. необъяснимыми из лексикона! Посему и решились они искать чего хорошего для их объяснения в скандинавских сказках, баснях, камнях! Но почему не обратить внимание на то, что каждый народ еще и ныне имеет множество необъяснимых имен, которые со времени Христианской Религии превратились в прозвания? Ведь в древние времена, когда патронимические и тому подобные формулы для имен еще не были общие, когда еще люди не имели понятия об геральдии, люди назывались частию понятными, частью же непонятными названиями. Вот живое тому доказательство: соберите порядочное число русских фамильных названий и отбросьте от них введенные патронимические формулы или окончания: -ов, -ее, -ин, -ын, -ович, -евич, -ко, то увидите множество понятных, но еще больше непонятных названий. Между малороссами, а наипаче между карпато-россами, у коих еще не вошли в употребление великоросские формулы, еще и ныне найдете множество голых понятных и непонятных названий. Там спросите список поселянам у какого-нибудь деревенского священника, и увидите, что сверх имен на -вич, -ов, -ин, есть там: Воробей, Цап, Медведь, Гусарь, Грабарь, Скотарь, Володарь, Господарь, Маринец, Лопец, Паец, Заяц, Лыбедь, Боян, Шекмар, Двюло, Тева, Гончар, Фуцур, Кондаш, Сфирек, Бойта, Мазур, Буркунт, Дурнограй, Манайло, Галатиба, Поростень, Коростень, Гарный, Студеный, Лысый, Найда, Тотайло, Мадрига, Верига, Глюдз, Синегуб, Чорноус, Кундур, Синко, Безег и тысяча тому подобных. Итак, не вздумает ли кто-либо для объяснения имен сих руссаков обратиться к египетским пирамидам и иероглифам, потому что они непонятны?
«Встречаемая, — говорит Эверс, — часто в халдейских именах частица цар и зар ввела Михаелиса, впрочем столь глубокомысленного исследователя, в мысль, что вавилонские халдеи были, может быть, славяне! Ученый языковед Бютнер не только поддержал его мнения, но объяснил даже имя Небукаднецара славянскими {50} Небъе-кад-зенци-цар. Старший Форстер распространил сие еще далее: у него Небукад-незар было то же, что Небу-годной-царь. Шлецер сделал конец сей словопроизводной игрушке настоящим историческим исследованием.
Ограничиваясь только на созвучии, мы не можем быть безопасными от заблуждения и при величайшем сходстве. Сие созвучие, произведенное случайно, часто отзывается с разных сторон мира. Кто бы не понял в имени Локман и Свен-ванг немца и скандинава? Между тем первое принадлежит арабу, а последнее китайцу. Черкесский князь Инал очень легко соглашается в ухе с скандинавским Иналд, <Ингиалд>».XXXIII) Тесть императора Василия Македонского «по всем византийцам был Ιγγεροε, который, по свидетельству Кедрина, происходил из знаменитой фамилии Мартинациев, должен ли быть скандинавом?»XXXIV)
Итак, не только что нельзя полагаться на имена, но и непозволительно по правилу здравой критики. Посему в именах князей и послов нет ни малейшего повода в пользу шлецеристов.
Наконец: подлинность посольских имен мне кажется весьма сомнительной. Ведь письмена введены в Русь только с принятием Христианской Религии, стали входить в употребление только с времен Владимира Великого; каким же образом сохранились сии имена? Кто поверит, чтобы толикое множество названий со времен Игоря и Олега могло перейти к Нестору только преданием чрез пространство почти более 200 лет? Кто знает из одного только предания одних лишь послов императрицы Елизаветы Петровны? Иначе признать их нельзя, как только выдуманными, хотя впрочем, никто не станет сомневаться, что Игорь и Олег действительно посылали послов в Грецию. Но кому приписать сию выдумку, нельзя угадать; ведь еще не определено и не доказано, как требовал Шлецер, что принадлежит в летописи Нестору и что его переписчикам. Нельзя однако предположить, чтобы она принадлежала Нестору, который почитал писанное им за священное и принадлежащее к знаниям отечественной Церкви.
Впрочем, если они не выдуманы, то они не иначе могли быть сообщены Нестору, как только греками, коих писателями он пользовался и кои могли заметить имена присылаемых к ним дипломатов. Если и так случилось, то сии переговорцы не могли быть не перековерканы под греческим пером, а впоследствии опять и еще опять переписчиками.
Еще остается сказать нам что-нибудь о шведском языке, дошедшем до нас, как думают толкователи, в семи Днепровских порогах, на коих они спотыкнулись и где они обнаружили всю вершину своего искусства толковать.
Г<-н> Погодин, собравший сии толкованияXXXV) и где нужно было распространивший оные, в начале оных говорит: «Русские названия семи Днепровских порогов,51) помещенные императором Константином Багрянородным в книге его об управлении государством (писан. 949—952 г.) могут быть объяснены только (?! — Ю.В.) из языков скандинавских, согласно с названиями славянскими и переводом греческим, там же помещенными.XXXVI) {51}
Здесь представляются в сокращенном объяснения их по Лербергу. Сей испытатель истории в следствие слов Нестора, причисляющего (!!? — Ю.В.) руссов к тем варягам, к коим принадлежали шведы, норвежцы, англичане и датчане, употребляет преимущественно их язык при объяснении».XXXVII
Положение гг. толкователей, что нерусские названия порогов могут быть объяснены только из скандинавских языков, весьма несправедливо, ибо основано на ложном понятии, будто Нестор причисляет россиян к варягам, к коим же будто бы он же причисляет и скандинавов. Если бы Нестор сказал подобное, и если бы доказали ясно толкователи, что три различных народа, россы, варяги и шведы составляют один и тот же народ, тогда бы позволительно пускать в скандинавские лексиконы, но как ни Нестор, ни всеобщая история, ни здравый рассудок ничего подобного не допускают, то с сим вместе и не допускается объяснение нерусских имен порогов из скандинавских языков. Исправление ошибки Константина уже делает ненужным всякое их объяснение. Но если кому захотелось бы объяснить их, то надлежит ему гораздо естественнее обратиться к летским наречиям, а не к скандинавским.
Посему рассматривать толкования нерусских названий я почитаю излишним, ибо дело сие есть постороннее и ничем почти не относящееся к объяснению происхождения россов. Любопытно, правда, прочесть оные; по крайней мере, можно там познакомиться с искусством перетолковать имена, которого главное достоинство состоит в перемене слов, употребленных Константином. «Мы имеем полное право, — изъясняется между прочим г. Погодин, — при сем объяснении русских (т. е. нерусских. — Ю.В.) названий из скандинавских языков принимать некоторые перемены в словах»!XXXVIII) Зато досталось бедным скандинавским языкам! Все попутное должно было попасть под толковательный молоток, и «если», скажу с Шлецером (Т. II, стр. 114), «какое-либо слово не имело заметной созвучности с другим, о котором идет дело, то его поднимают на этимологическую дыбу и мучат до тех пор, покамест оно, как будто от боли, не издаст от себя стона или крика такого, какого хочет жестокий словопроизводитель». Вот характер толкований о нерусских порогах, занимающих от 55 до 74 стр. в «Рассуждении о происхождении Руси». Мне остается еще заметить, что откуда бы не вырыл Константин нерусские названия порогов, однако нет сомнения, чтобы они не пострадали больше или меньше и под его пером, vid. <...>Pogod<in>, pag. 73-74.
Д. Еще находят толкователи доказательство шведского происхождения россиян в чрезвычайном сходстве скандинавских законов с Правдою Ярослава.
«...Доказательство, что варяги происходят из Скандинавии, — говорит Шлецер, — шведские и датские законы удивительное имеют сходство с древнейшими русскими законами, известными под названием Русская Правда, которые даны были новгородцам Рюриковым праправнуком Ярославом. Коллежский советник Струбе доказал это в речи, говоренной им в 1756 г. в Академии Наук, из которой сделал я обстоятельную выписку в прибавлении моем к Neuveranderter Ruszland, ч. I, с. 334-353. Теперь привожу только один пример: Правда Русская, с. 5 (моего издания).
«Аще кто поедет на чужом коне, не прошав его, то положити три гривне».
«А в Judtsche Lowbok (Ютские законы), кн. III, гл. 54, поставлен перевод на простонародном немецком языке: «Ritt jemand eines anderen Mannes Perd, ane des sinen willen, deme dat Perd thohoret, de brikt davor dre Mark an den Bonden» (т. е. «Кто поедет на чужом коне, без воли того, кому он принадлежит, тот платит за то три марки»).XXXIX) {52}
Заметим здесь: 1-ое, что Шлецер заключает о происхождении варягов, а не россов. Варяги же и россы совсем различные народы, посему хотя бы варяги происходили от шведов, но россы как особый народ не происходят и не могут происходить от шведов.
2-ое. Следствие от сходства или даже тожества законов не может быть и о тожестве или сходстве народов; неужели станут утверждать гг. исследователи, что римляне происходят от греков потому, что 12 законов греческих находятся слово в слово у римлян? Неужели они подумают, что немцы суть потомки римлян, потому что они много имели доброго из указов римских императоров, собранных в огромную кипу в царствование Иустиниана? Скажут ли они, что англичане суть французы потому, что они заняли кое-что хорошее из законов Салийских и Рипуарских, как мы видели выше, говоря о варягах?
3-е. Эверс совершенно разрушил сие убежище исследователей. «Правда, — говорит он, — есть великое сходство между обоими законами, но оно никогда не может показать скандинавского происхождения россиян Russen. Ибо ютские (датские. — Ю.В.) законы [Lowbok] выданы впервые только в 1240 году, во время Волдемара II, следственно 223 годами позже (Ярославовой. — Ю.В.) Правды, посему и не могли служить ей основанием. При составлении его [Lowbok] преимущественно пользовались Сконийскими [Schonische] законами (шведскими. — Ю.В.), из коих могло быть принятым и запрещение езды на чужой лошади. Вот оно в шведском переводе: «Rider man en annans häst utam lof, inom byens ägor bötes 2 öre, rider man til nästa bys ägor 1/2 mark, och til tredje bys mark 6 öre...
Но и самый Сконский <закон> не более как 100 годами старее (Ютского. — Ю.В.), изданный королем Эрихом Ейегодом (ум. 1103), и посему столь же мало может объяснить, каким образом вышеупомянутое место попалось в Кодекс Ярослава, как и Ютский. Сие же место находится еще и в Готландских законах, кои суть древнейшие в Скандинавии...
Но во время Ярослава Готландцы не имели еще никаких писанных законов, скандинавские законодатели верно ничего не заняли из (Русской. — Ю.В.) Правды. Загадку же о сходстве скандинавских законов с Правдою, не иначе решить можно, как только что оба народа, скандинавы и славяно-россы [Russische Slawen] одно и тоже заняли у третьего».XL)
Это точно так, иначе быть нельзя. Но отыскать надлежит тот третий народ, от коего могли занять россы и скандинавы свои законы. Если взвесить обстоятельства, коими могли перейти сии законы к россам и скандинавам, то надлежит отыскать народ деятельный, опытный, могущественный, коего влияние на сии два различные народа должно <быть> непосредственное, ибо трудно иначе понять переход законов. Эверс говорит, что «нужно его искать у немцев, у французов, коих древнейшие законы часто сродны (с законами россов и скандинавов. — Ю.В.) и в духе и в выражении, как видно и из того, что и они запрещают своевольное употребление чужой лошади»,XLI как в Салийском (французском) законе «Lex Salica reformata. Т. XXV... Si quis caballum sine permissu domini sui ascenderit et eum caballicaverit, 600 denar, qui faciunt solidos XV culp. jud.»52) и в Рипуарском «Lex Ripuariorum Т. XL... Si quis caballum extra consilium domini sui ascenderit, triginta solidis culpabilis judicetur».53)
Но это только французские законы, у немцев же нечего искать подобного, ибо они ни малейшего политического влияния не имели ни на скандинавов, тем менее на россиян, и если у них есть что-либо подобное, то это они могли и должны были занять у франков в целый период Каролингов. Тем менее имели влияние на скандинавов и преимущественно россов, самые франки. Каким же образом попался закон о чужой лошади в Россию, тот самый, который находится и у шведов, датчан и французов? Правда, у сих последних он древнее всех, но нельзя допустить, чтобы русские заняли {53} его прямо у франков; выше же сказано, что он и от скандинавов не мог перейти к русским, у коих он был уже прежде их.
Для сего, чтобы решить задачу самым вероятным образом, приискать надобно другого древнего, посреди их живущего народа, от коих бы могли все порознь занять то или другое. Какой же был народ, который имел влияние на окружных своих соседей, а преимущественно на шведов и россиян? Ответ сам по себе следует, что: варяги, сии грозные повелители северных народов. Что россы, при влиянии на них варягов, напитаны были их духом, мы имели уже случай заметить; то есть, что россы переняли обыкновения и законы у варягов, несомнительно, ибо обыкновения и законы народа представляют нам дух его.
Что датчане и шведы заняли тоже у варягов, несомнительно, ибо от русских они не занимали, по словам Эверса, на что и толкователи легко согласятся; от франков, довольно отдаленных, с коими они мало дела имели, тоже не так легко могли занять. Почему? Потому что скандинавы и россы заняли свое из одного источника, как видно из самого текста; россы же совсем не могли занимать у франков ничего и заняли именно у варягов. К сему варяги с скандинавами близкие соседи; наконец, варяги такое же влияние имели и на скандинавов, какое и на россиян. <...>
Еще остается спросить, не взяли ли от франков свое варяги или наоборот? Здесь трудно сказать что-нибудь решительное.
Известно, однако, что варяги есть коренной самобытный народ, который стал быть известный римлянам тотчас с завоевания ими сторон, лежащих к северу, т.е. тотчас, как только стали умножаться их сведения о народах. Франки же есть новый народ, появившийся во Франции только с пятого столетия; известно и то, что в составление французского народа вошли: 1-е) коренные жители галлы, 2-ое) римские колонии, коих в Галлии было много, 3-е) нашедшие народы. Главнейшие из сих были: а) варяги, слывшие у одних писателей под именем вандалов, у других под именем аланов или отчасти готов, смотря по понятиям летописцев. Часть сих-то варягов из Франции удалилась в Италию, а оттуда в Африку, б) После варягов замечательны летские племена, тоже слывшие под именем готов.
Каким образом вошли сии народы под одно правление и кто из них взял верх над прочими, и каким образом составили они то целое нынешнее, коего черты <в> отдельности еще так ощутительны, на сей раз не так легко решить по запутанности и темноте в истории тогдашних обстоятельств, по сему происхождение и образование французской монархии требует дальнейших изысканий и объяснений.
Впрочем, если должно здесь не оставить франков без внимания, то вместо решительного следствия точных изысканий нельзя не сказать, что франки еще до сих пор остаются историческою загадкою. Мы упомянули выше о сем имени и его введении. Все, что в сем отношении должно быть подвергнуто критике, есть вопрос: какому именно народу из вошедших в состав Франции сие имя принадлежит?
В сем случае можно почесть за несомненное, что оно не принадлежало ни коренным жителям сей страны — галлам, ни римлянам — состоявшим на ноге военной, преимущественно же жившим в пространных колониях. Посему оно могло принадлежать одним только нашедшим народам, или иначе варварам. Но кому из них именно? Поелику франки взяли верх над прочими народами Франции, тотчас с падения последних развалин римского могущества в сей стране, то само собою следует, что они играли главную роль и при борьбе с последними силами римлян, состоявших тогда из одних почти колониальных милиций, и низвержении ига с сей страны. Сию-то роль играли вандалы, так именуемые современными писателями; но сие имя в последствии времени заменено названием франков. Весьма естественно, что имена нарицательные должны были исчезнуть рано или поздно, будучи заменяемы или собственными, или другими нарицательными, но более сходными. Сие случилось и с вандалами в Балтийской Славонии, где их писатели немецкие назвали несвойственным им названием славян, а {54} Нестор, по связи их с россами, собственным варягов. Видно, сие же случилось с ними и во Франции. Какое же название франков: собственное ли или нарицательное? Видно, собственное, ибо аналогия между франками и варягами есть разительная. Видно, что франки и варяги был один и тот же народ, небольшое же различие в сих двух именах произошло от произношения в разнородных устах.
Хотя нельзя сомневаться, что варяги назывались варягами, однако еще не известно, произносили ли они свое название именно варягами, или только с небольшою разницею, немного иначе. По крайней мере, известно, что там, где заграничные славяне после двух согласных употребляют одну гласную, русские, а преимущественно малороссы ставят еще одну гласную среди сих согласных, напр.: прах, млад, град и проч. Не сделал ли и Нестор сей небольшой перемены или добавки, могшей случиться весьма легко?
Больше пострадало сие название между иностранцами, а преимущественно народами латинского происхождения, а именно римскими колонистами, кои весьма легко могли варягов или врагов произносить франками, ибо -в- и -ф- произносятся одинаково, одна легче, другая немного покрепче; то же самое с -г- и -к-. Но что принято -н-, сие зависит от звонкости латинского языка, и посему римско-галлского колониального наречия, из коего образовался нынешний французский, коему столь свойственно носное -н-. Посему, нельзя полагать, чтобы франки себя называли именно франками; по-видимому, сие название происходило из органов римляно-галлов, кои, как образованные, и принадлежащие к народу классическому, ввели оное в письменное употребление по своему выговору, от коих оно занято и прочими европейцами.
В последствии времени сие наречие, сделавшись книжным, стало входить в употребление и между франками и прочими народами Галлии (в высшем т.е. их сословии). Но будучи языком только колонистов, не смотря на свое торжество, оно не могло истребить прочие и по сию пору; оно и ныне употребляется только высшим сословием и средним. Большая же часть жителей, а именно поселян в разных областях Франции говорят своими наречиями или языками.
Сие служить может против неосновательного мнения, ничем не подкрепленного, будто франки были немцы. Патроны сего мнения взяли повод к оному, что франки прибыли в Галлию из Германии, германцы же по их мнению суть немцы. Это весьма неосновательно, ибо Germanns есть название слишком общее, не заключающее в себе ни малейшей народности; оно тем больше еще может принадлежать славянам потому, что они большую часть занимали Германии; посему, германскими народами, или просто германцами по тому же праву называются и славяне, как и немцы.
К сему, в предисловии к законам Салийским, между прочим, сказано:XLII) «Franci uti coeperunt legibus, et Legem Salicam dictaverunt per quatuor gentis suae proceres, electos de pluribus, his appellatos nominibus, Wisogast, Bosogast, Salogast, Widogast etc.», то есть: «Франки начали управляться законами и составили закон Салийский чрез четырех вельможей своего народа, называемых: Вишегаст или Визогаст, Божогаст, Салогаст и Видогаст» и проч<ее>. Здесь очевидны названия, свойственные только одним славянам, а именно варягам.
Сверх сего, имена франкских королей до Карла Великого, как: Мировой, Клодовой или Кладовой, Кладомир, Кладарь, Хильдерик, Феодорик (обыкновенно пишутся латинцами: Meroveus, Clodoveus, Clodomir, Clodarius или Clotarius, а после Lotharius etc.) совсем не пахнут немецкими, но напротив славянскими (варяжскими), у коих, как и у чехов, есть: Мстивой, Боривой, Генирик, Гунерик, Ерик, Рюрик (кои у латинцев: Mstivojus, Mistivojus, Mistibojus; Borivous, Boryvorius и проч.).
Итак, франки суть выходцы, или лучше, завоеватели — варяги, — те варяги, коих силу испытали и скандинавы, и россы. Сие {55} подтверждает сходство духа законов франкских с законами скандинавов и россов, перенятых у варягов. Посему дух или законы франкские происходят вместе с народом (франками) из Варягии. Ergo...
Е. Еще доказательство находят толкователи в так называемых «Западных Летописях». Это есть не иное что, как одно место из Бертинской летописи, в коем упоминается имя россов. Вот оно в переводе:
«Он (Феофил) послал также с ними (своими послами к имп. Людовику. — Ю.В.) некоторых людей, именовавших себя, т. е. народ свой, росами, которых под видом дружбы, как они уверяли, прислал царь их, именем Хакан, прося в упомянутом письме, чтобы император благоволил дать им средства и помощь возвратиться домой чрез его державу; поелику путь, которым пришли они к нему в Константинополь, чрез места, обитаемые народом жестоким и варварским; почему и не хотел бы он, чтобы те возвращались оным путем за сею опасностью.
Император, прилежно испытывая причину прихода сих людей, открыл, что они из свеонов. Почитая их более шпионами нашего и того государства, нежели искателями дружбы, приказал он задержать их дотоле, пока точно найдется, с каким намерением они туда пришли»XLIII) и проч.
«Вот как рассматриваю я, — говорит г. Погодин, — сие известие: «посланные называют себя пред греками и импер<атором > Людовиком росами». С чего можно здесь предполагать, что они, называя себя так, обманывают и греков, у коих были с поручениями, и франков, у коих просят теперь покровительства?» XLIV) Вопрос бесполезный и излишний! Ведь же люди, называвшие себя россами, были в подозрении у императора, и по тщательном исследовании вышло, что они принадлежат к роду шведскому, то есть, что они шведы, или, что одно и то же, не россы. Ведь цель исследования была, чтобы узнать, россы ли они в самом деле, и результатом оказалось то, что они не россы, а шведы; иначе понять сие место нельзя. Но можно ли здесь заключать, что русские суть шведы, потому что люди, называвшиеся россами, не были русские, а шведы? Странный силлогизм! Ведь будучи шведами, они не называли себя россами, а шведами, посему они обманывали и греков, и франков, иначе они не могли бы произвести на себя подозрение. Кроме сего, сие место показывает: 1)-ое что шведы и россы суть различные между собой народы; 2)-ое противоречит тем, кои бредят об имени руссов.
Г. Погодин утверждает, что Тунман, Шлецер и Карамзин нехорошо воспользовались сим известием Берт<иннской> летописи, по его мнению, надобно было сказать, что россы суть норманны, а не шведы, ибо говорит он: «Шведы принадлежали к норманнам; следовательно, и россы принадлежали к норманнам сице бо ся зваху тьи Варязи Русь, яко се друзии зовутся Cвee» XLV) (!!!) Он силится еще доказывать вопреки вышеупомянутым исследователям. Это есть vixa de Сапа Caprina. Ибо норманны есть имя неопределенное, как мы видели выше. Видно, он усмотрел, что русские не могли быть шведами, для того он обращается к общему — местному названию норманнов и заключает, что россы были также норманнское племя, как и шведы, норвежцы, датчане и англичане. Норманнов берет он за общее название одноплеменных народов; — это несправедливо, ибо норманны есть название только по местоположению, если же прибавить к сим племенам еще другие, им соплеменные: саксов и боев, то лучше взять за общее название немцев и дайчеров (немецких или дайчерских племен), коего виды будут: шведы с норвежцами, датчане, англичане, саксонцы и бои. Г-ну исследователю угодно было доказывать, что и россы принадлежат к сему разряду: мы видели, однако, что россы принадлежали и принадлежат к роду славянских племен.
Странно, что все древние виды дайчеров еще и ныне не только что вполне существующие, но еще и распространившиеся, вид же россов он нам не показывает, {56} кои исчезли без вести и без следу, почему исчезли? Потому что не принадлежали к роду ни норманнов, ни дайчеров.
Несмотря на то, что отделяет россов от шведов, как особенный вид, он доказывает норманнское их происхождение тем, что чухонцы называют руотсами или ротелайнами не их, а шведов!! И что какой-то округ в Швеции называется Рослагеном, или Родеслагеном! Какая Критика!
Наконец, еще доказательство, что россы суть племя норманнское, находит в словах Лиутпранда: «Ad illum (Romanum Imperatorem. — Ю.В.) iniscus vitricus mens, vir gravitate ornatus... qualiter hie Impor Russios vicerit, <emu> audivi saepius dicere.
Gens quedam est sub Aquilonis parte constitata, quam, a qualitate corporis Graeci vocant. Russos, nos vero a positione loci vocamus Nordmannos. Lingva quippe Teutonum Nord aquilo, man autem mas, seu vir dicitur: unde et Nordmannos Aquilonares nomines dicere possumus. Hujus gentis Rex Inger vocabulo erat, qui collectis 1000 et amplius navibus Constantinopolim venit».XLVI)
Т.е.: «Отчим мой, посланный в Константинополь, часто рассказывал, как император победил россов. Это есть народ, живущий на севере, которого мы по местоположению называем нордманнами». И заметьте точность Лиутпранда, который, кажется, боялся, чтобы его не понял г. критик, коего чтобы образумить, прибавил честнейшее объяснение: «Ибо на дайчерском (немецк.) языке Nord значит Север, а Man человек; посему вместо нордманнов можем их назвать северными людьми или северянами». Кто же не поймет Лиутпранда, почему русские могут называться северянами, а по-немецки нордманнами? А г. критик все еще не понял. Прибавим: если бы на месте россов жили египтяне или индийцы, и они назывались бы норманнами, северянами, Aquilonares, Hyperborei и тому подобное.54) Довольно ли?
Источник: http://unioncrownorion.ucoz.ru/publ/9-1-0-1902
|
