|
О происхождении россов в особенности
Рассмотрев вкратце, что можно было сказать о славянах вообще, мы теперь приступить должны к решению главной задачи, или спорному вопросу о происхождении россов. Мы видели уже явно, что одна из важнейших отраслей огромного народа, названного славянским, суть россы, что сии россы никогда не называли себя славянами, что имя россов есть их собственное, подлинное, что название руссов есть выдуманное, химерическое, посему народ называемый собственно руссами, никогда не существовал, что сим именем западные иностранцы называют россов.
Но чтобы сообразиться с духом доказательств, приводимых противною стороною, начнем всю нить, прерываемую до сих пор особыми статьями, опять с самого начала.
Первая зацепка Шлецера состоит в том, что <он> искаживает название россов на руссов без всякого права, и без малейшей на то причины. Первое: что за дело россиянам, что их западные иностранцы называют: Rusai, Russeu, Russen или еще Reuszen? Что за дело французам, что иностранцы их называют: Frantzonze, или Френче? Но если угодно было Шлецеру предписывать россам называться так, как их называют иностранцы, то почему им не называться еще и Райссами, или Proceami, потому что немцы <и> французы их еще так называют? Но Шлецер был иностранец, ему можно было утверждать, что захотелось; но удивительнее то, что некоторые из отечественных молодых писателей, истинно отличных талантов, не имели предосторожности чтоб не обмануться учительскою важностью критика-педанта, в введении на сцену истории выдуманного народа руссов, о коих история ни малейшего понятия не имеет.
Но может быть скажут толкователи, кои часто Нестора заставляют говорить и думать, чего им хочется, что Нестор говорит именно о руссах. Скажем: Нестор нигде не говорит о руссах, а иногда употребляет название земли вместо имени самих жителей ее, т. е. Русь вместо россов. Но мы видели выше какое различие между русью и россами. Поэтому здесь нет ни малейшей причины для поддержания мнимых руссов. {37}
Но скажут они еще: Россия есть нововведение митрополита Макария, до коего употреблялось Руссия, Русия. О сем уже сказано выше; прибавлю еще, что Русия есть олатинизованная Русь; она употреблялась большею частию в той части Руси, которая, будучи подвержена полякам, приняла было Унию, и что сие название введено или, лучше сказать, употреблено только теми, кои вкусили латинского языка. Посему сие название есть произвольное произведение некоторых лиц, и противно народному, ибо исковеркано из природной, Руси по свойствам чужого языка. Итак не Руссия, а Русь употреблялась до введения России.
Итак, Русь есть настоящее древнее и народное название отечества россов. Сие простое, коренное собственное название народа часто заменяемо было производными названиями от Руси: русин, русак, русьский. Впоследствии сии русские умножили название своего отечества: именно из коренного своего названия образовали на латинский образец Россию, которая родила нам россиян и российских.
Еще: критико-судейская максима есть, что: собственное признание превозмогает сто свидетелей. Для чего же вводить неслыханных руссов, когда сам народ себя называет россами? Кажется он не докричался до ушей толкователей, — кажется они его не расслышали между многими производными названиями.
Еще: народы, с коими россияне имели тесную связь и сношения, удержали и по сию пору собственное имя россов. Это суть:
1-ое) венгерцы (угры, мадьяры), некогда жившие посреди россов, с ними вместе завладевшие Паннониею, Дакиею и ныне еще называют, как своих карпато-россов, так и самих россиян О-Россами (единств. О-Росс, множеств. О-Россок). Не понимаю как мог Байер сказать, что венгерцы называют россов франками.XII) Он выводит это из Словаря Алб. Молнара. Сей ученый был венгерец, я уверен, что он подобной лжи никогда не сказал; и хотя бы сказал, то каждый венгерец ответил бы ему: неправда.
2-ое) Греки во все горло называют русских россами.
3-е) Некоторые из татарских племен тоже.
4-ое) Поляки сами, между тем, как по латыни называют Russi, Russia, на природном же языке: Rotoyiane, Rossya. От чего же так? Ибо это свойственнее производству слов славянского языка. Кажется, если бы мы имели исторические памятники варягов, то бы верно и у них нашли название россов.
5-ое) Арабы.
Название же Russia, и отсюда Rush, чрез посредство латинского языка перешло только к отдаленным народам западным, с коими россы не имели никакой особенной связи, следственно коим россы были менее или совсем неизвестны. Ergo...
Вторая зацепка Шлецера, состоит в том, что разделяет россов на два различных народа, на южных, т. е. прилежащих к Черному морю, или черноморских, и северных, прилежащих к Балтийскому, т. е. балтийских!! И заставляет Нестора не знать этого!!! Не явная ли это клевета? По его мнению, черноморские были славянского племени и известные грекам еще до Рюрика. Северных же россов он выводит в Россию из Швеции для того, чтобы новгородские Славяне получили от них название россов, тогда как славяне черноморские давно уже сим именем назывались!!!
1-ое. Шлецер должен признать, что новгородские славяне суть единоплеменны с черноморскими россами. Если так, то возможно ли, чтобы новгородцы, долженствующие переименоваться в россов, заимствовали сие название не от своих южных соотчичей, а от от народа заграничного, иноплеменного, никогда не существовавшего под сим именем?? Для чего, и позволительно ли выводит <он> такой народ (руссов) из Скандинавии, о коем история совершенно ничего не знает? С каких пор и по какому правилу критики уполномочен он заменять глубокое молчание истории {38} своими выдумками? Неужели это не значит высасывать из пальца?
2-ое. Новгородцы никогда не называли себя славянами, или словенами, именем, которое есть собственность адриатских украинцев, что доказано выше. Что Нестору угодно было их с начала так назвать, это не заключает в себе никакого затруднения. Какое же их народное название? Если они должны были принять название россов от чужого народа, то были ли, могли ли быть они безыменными? Для чего же заставлять их принимать название от иностранцев которое именно есть их необходимая принадлежность? Почему не должны и они называться еще до Рюрика тем же именем россов, коим назывались их южные собратья?
3-е. Еще страннее способ, коим у господ толкователей народы меняются языком и названиями, сливаются, переливаются в разные, особенные породы, переселяются, стесняются, выталкиваются, старые исчезают, а новые неслыханные появляются, и все тому подобное, что только может мниться, сниться историческим воображениям. Шлецеру и его последователям угодно было думать, что новгородцы получили свое название от завоевателей. Каким образом, увидим:
«По простому заключению видно, что победители северных племен, варяги, ... должны жить на Севере; победители южных, козары, на юге».XIII)
На севере, справедливо замечает Н.М.Карамзин (том 1, стр. 46), не было в то время другого народа столь сильного, который бы мог завоевать всю обширную землю от моря Балтийского до Ростова, кроме норманнов.XIV)
Еще в жизни славного проповедника веры Христианской в Швеции, Ансгария, сочиненной Римбертом (+888), сказано: датчане осадили шведский город Бирку, градоначальник Геригер, христианин, предложил им предоставить жребию решение, угодно ли богам разорение ими сей страны; они не могли противиться, потому что таков был у них обычай; опыт сделан, и жребий решил, что боги не хотят того; испытывали после, какой город должен быть разорен, и жребий пал на город славянский.XV)
Действительно, норманны были в это время ужасом для всех приморских стран Европы. «Могли ли они оставить в покое ближайшие к себе берега летские и {39} славянские? Справедливо спрашивают Шлецер, Тунман и Карамзин».XVI)
Вот главная причина и вместе доказательство у толкователей перехода норманнов в Россию! Именно: «Норманны были в это время ужасом для всех приморских стран Европы»(!!) Ужасное изречение; кажется, толкователи слишком перепугались; надобно уменьшить сей ужас; по-видимому, он слишком увеличен воображением, ибо англичане, кои столь могущественные мореходцы, какие только могли до сих пор существовать, все же не суть ныне ужасом для всех приморских стран Европы. В то же время владыками Средиземного моря были могущественные и просвещенные моряки, от коих мы переняли нечто доброе, между прочим и названия: адмирал, арсенал и проч. Аравитяне. На Балтийском же, как мы видели выше, господствовали предприимчивые варяги. Вся опасность состояла в том, что на море, лежащем между Англиею, Норвегиею и Даниею появлялись иногда корсары, т. е. частные разбойники, которые часто тревожили приморских поселян окружных берегов. Но они никогда не были многочисленны, например, чтобы приходили с флотами и высаживали бы на берег войска, они приходили только на небольших ладьях, из коих выбегали на берег десятком, дюжиной, или положим — полусотней в ближайшие деревушки, чтобы захватить чего-нибудь доброго; правда, что дети, бабы и все боязливые люди ужасались их, чтобы их не вырезали, за то мужчины собравшиеся из целого одного или больше селений, побивали или выгоняли их туда назад откуда пришли. Но откуда они приходили, какой народ, никто не знал, даже и сами толкователи. Очевидно, что подобные лакомые удальцы могут вызваться в каждом народе. Те, которые беспокоили берега Франции лучше всего могли выходить из Англии, или от голландских (тогда саксонских) и датских, и может быть норвежских берегов, а больше же всего склонные были к этому ремеслу варяги, коих даже народное имя во Франции превратилось в название разбойников.
Тогдашние писатели (разумеется, весьма не многие), не имея понятия о сих наездниках, без разбору назвали их северянами (норманнами). Под сим названием главную роль играли без сомнения варяги, кои не только что проникали посреди чуди, в Северную Русь, но и в самую Швецию, Данию, к голландским, франкским и британским берегам, из коих вывозили все добро в свою отчизну, которая по сему некогда так изобиловала всем, что писатели сея города не могут иначе сравнить как только с Константинополем, Карфагеном, Коринтом и Афинами. Сие подтверждает сам современный очевидец Адам, говоря что столица варягов изобилует добрами всех северных народов.
Но как толкователи под именем норманнов разумеют в особенности датчан и шведов, то еще явствует, что не только что Европа не имела от них ничего опасаться, но напротив они сами должны были ту же самую участь испытать от варягов, какую испытали чудь, новгородцы, кривичи.
Нельзя, однако, все приписывать варягам. Датчане и англо-саксонцы в свою очередь вылезли на беззащитные берега Британии, в которой поселились и по сию пору и из которой через канал нападали на берега Франции под названием норманнов. Но чтобы они, или шведы имели подобное влияние на берега летские и чудские, осмеливаюсь вышеупомянутым почтенным ученым противоречить категорически, именно: 1-ое. Постоянное владение сих берегов принадлежало исключительно варягам. Которое было такого роду, как англичане в Азии или Америке. 2-ое. Временные нападения, т.е. разбои и ограбление их, воспрепятствовали бы сами же варяги, коих главное занятие была торговля, а не разбой исключительно, и кои во всем гораздо были опытнее и просвещеннее вышеупомянутых народов.
Итак, нечего было ужасаться от норманнов, кои совсем не касались росских берегов, как видно из обстоятельств и из глубокого молчания Нестора. Да и прочие части Европы тогда не норманнов должны были ужасаться, а от других черных, и храбрых африканских наездников, кои уже завладев Испанию, ворвались во Францию, опустошали все приморские страны горной Европы, и в состоянии были отправиться из Италии и к берегам Франции, Англии и Дании. Ergo...
Они утверждают по-своему, что от варяго-руссов новгородские словене приняли название русских, в замену чего они дали им свой язык! И так шведы превратились в славян, а славяне в шведов!! Необыкновенное явление, чудесное превращение!
Мы видели, что:
1-ое. Новгородцы не имели нужды принимать название, которое именно, собственно было их. {40}
2-ое. Хотя бы в самом деле были завоевателями их предполагаемые руссы, то они не могли бы принять их названия, ибо невозможно было бы им отбросить свое собственное. Собственное название есть неизгладимая печать в самом существе народа; оно долговечно вместе с языком, с коим оно сопряжено неразделимо. Нет примера, где бы побежденный народ принял название не только иноплеменных своих победителей, но и единоплеменных. Несмотря на малое различие народности между поляками и малороссами, несмотря на продолжительное время более 500 лет, в которое сии последние испытывают непосредственное влияние первых, все же они продолжают называть себя русскими, ибо все продолжают говорить своим языком. Лужицкие (лузицкие) и майсенские сербы в Германии с давних времен побежденные, окруженные и смешанные с немцами все продолжают и ныне называть себя сервами, ибо теплится еще между ними их язык. Краинские и каринтийские словене, несмотря на то, что в продолжение более 800 лет суть под владычеством иноплеменников, что они уже давно только одну чернь составляют, и не смотря на все старания немецких и итальянских князей их перенародовать, все таки они продолжают называть себя словенами, словенцами, вместе с языком их довольно испорченным. В XIII столетии выведена из Саксонии в Трансильванию венг<ерским> королем Велою IV колония посреди венгерцев и волохов, которая не только что <не> лишилась имени своего и языка, но еще увеличилась ныне до порядочной области. В продолжение более 900 лет в Венгрии существует беспримерное смешение народов; большая часть селений ее составлена из разнородных обитателей, там найдете, что в одном живут мадьяры (венгры), сербы, и волохи; в другом: русские, мадьяры и волохи; там опять русские, мадьяры, и словаки, те или другие большинством. Но подумаете ли, что в сие столь долгое время произошло смешение, или потеря языков и названий? Ни то, ни другое. Венгерцы продолжают называться мадьярами, россы русскими, волохи, называемые так целым миром, по прежнему Румуна с их языками, нимало не поврежденными, целыми, отличными. Армяне и греки, живущие одними только семействами в областях Российской и Австрийской Империй, Бог знает с каких пор, удерживают за собою и язык свой и название. Шлецер однако приводит пример, что немецкий народ франки завоевали Францию и сообщили свое название и стране и жившим в ней народам: «Галлия прозвалась Франциею от своих победителей германских франков; однако же побежденные удержали свой язык, который смешался только с языком победителей.XVII) Таким же точно образом новгородские славене получили новое название от своих победителей (руссов, т. е. шведских норманнов).XVIII) Надобно полагать однако же, что последних было очень не много по соразмерности; ибо из смешения обоих очень различных между собою языков, не произошло никакого нового наречия.XIX) Одни {41} только скандинавские имена людей держатся довольно долго...».XX)
Итак, новгородцы не принимали названия россов. Правда, что можно бы назвать некоторым образом победителями варягов, но за то и от них не могло перейти оспориваемое название, ибо они были варягами, точно так, как шведы шведами, а новгородцы россами.
Как же шведы называются? Нестор отвечает: свеи, а толкователи: варяги (!!). Не от того ли шведы дали имя россам, что Нестор их называет свеями? Не от того ли норманны сделались завоевателями Руси, что Нестор их не называет варягами, а свеями?? Для чего же смешивать три различные народа в один, те народы, коих Нестор именно отличает один от другого? Какой благоразумный критик станет подразумевать шведов, где летописец говорит о варягах? Кто бы вздумал подобным образом подразумевать под немцами например турок?
Итак, не нужно было Шлецеру заводить ложным объяснение на счет принятия новгородцами названия россов, ибо оно ни не случилось, ни не могло случиться. (Главная цель Шлецера и его сподвижников была, как кажется, чтобы доказать, что Рюрик, Синеус и Трувор были шведы. Для доказания сего их ложного предположения, они все изворотили вверх дном, и сего своею галиматьёю отуманили начало Российской Истории, и заставили Нестора противоречить самому себе.)
Доказательства сему они приводят:
A. Утверждают, что на Севере тогда не было народа могущественнее норманнов; и что Нестор их разумеет под именем варягов.
Мы видели ясно, что Нестор под именем варягов не разумел, и не мог разуметь норманнов, коих он называет определенными их названиями свеев и урман. По сему ведь доказательства в пользу шведов должны быть отвергнуты.
Что же касается до их могущества, то vid. <...> Итак, здесь ничего нет в пользу скандинавов.
Б. Новгородцы имели дело с варягами, Нестор употреблял весьма часто за частицу, напр<имер>: «изгнаша Варязи за море» или «имаху дань Варязи из заморья» или «идоша за море к Варягам к Руси». Толкователи весьма простодушно заключили, что эта заморская страна есть Швеция. Но Нестор вопреки им говорит, что россы, если отправлялись за море, то это было в Варягию, «идоша за море к Варягам к Руси». Этот путь в Варягию нельзя иначе назвать, как заморским, ибо сойти на берег в Эстландии или Новгородской области на корабль, отправиться морем, и выйти на берег в Воллине, или Винете, нельзя иначе сказать, как идти за море. Мы видели у Адама, что из Воллина или Винеты больше и чаще всего плавали к Новгороду, и вообще уже знали в сколько дней можно туда прибыть. Сие же самое видим из Нестора, что варяги часто приходили из заморья, а русские часто туда отправлялись.<...>
B. Еще одно место из Нестора объяснено следующим образом: «И наконец наияснейшее свидетельство... идоша за море к Варягом к Руси; сице бо ся зваху тьи Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свеи, {42} друзии же Оурмане, Анъгляне, другие Гете; тако и си. Для ясности приложу здесь перевод: пошли посланные за море к варягам руси, — так сии варяги назывались русью, как другие свеями и проч., очевидно исчисляются здесь народы единоплеменные. Итак, варягами, Нестор ясно называет ...шведов, ...норвежцев, ...англичан, ...готландцев».XXI)
Quot capita, tot sensus. Хотя угодно было г. Погодину привести объяснительный перевод текста Несторова, я однако с ним не могу быть согласен, ибо он тексту не приносит никакой ясности, именно: варяги и россы или Русь, хотя единородные, но совсем различные между собою народы, по словам самого Нестора, ибо варяги были завоеватели, а россы завоеванными. Г-н переводчик же не объяснил к кому именно пошли посланные за море, к варягам ли, или к россам (Руси). Здесь же надобно определить к кому именно сие посольство метило, ибо к обоим сим народам оно не могло случиться потому, что заключает в себе противоречие.
Но что за народ был эта заморская Русь? Мы видели ясно уже выше <...>, что множество россов, а именно новгородцев, псковитян и кривичей отправлялись за море в Варягию в Воллин или Винету,49) или в другие ее города или места сообразуясь с их видами. Преимущественно же они наполняли пышные столицы варягов Воллин и Винету, где они, пользуясь тесною связью с варягами, и предоставленными им преимуществами, проживали иные целую жизнь иные же больше или меньше времени, имея, однако безпрерывные сношения с родиною. При этих обстоятельствах не могло не случиться и кровной связи между единоверными и единородными россами и варягами.
Этих-то россов уже во время Христианства Адам, заметя при богослужении обряды Греческой Церкви, назвал греками, и ту самую страну, откуда они выходили (Россию) Грециею; Адаму последовали и иные летописцы северо-запада, пока не узнали Россию определеннее.
Посему не без причины находим у Нестора, что пока варяги были на ногах самостоятельности, пока они продолжали являться в Россию, т.е. пока продолжалась между ними и россами связь, так часто ехали за море и приходили из заморья.
Нельзя, однако, предполагать, что одни торговцы ездили туда; напротив, много знатных и богатых русских фамилий, не исключая самих князей или членов оных ездили туда для препровождения времени, наслаждений, или других каких-либо видов и причин. Можно так же найти кровный союз между русскими князьями и варяжскими. <...> Достоверно, однако, что не все, или, лучше, совсем не многие из них замечены летописцами иностранцами-иноплеменниками. Посему нельзя сомневаться об их существовании, хотя они вместе с подробностями варяжской истории преданы забвению. Кажется, что никакого народа история не может объяснить древнюю русскую, как варягов (Балтийской Славонии).
Итак, Русь или россы заморские, живущие посреди варягов, суть настоящие россияне, туда переселившиеся, следственно члены того великого народа, держащего одною рукою Понт, а другою Балт, которого отечество с незапамятных времен, и во время Нестора, и ныне называется Русью. Сии-то россы в последствии времени, при постижении варяжской страны бедствий и разорения, возвратились из Воллина на лоно своего отечества и приложили свидетельствам исторической истины Нестора и Адама неизгладимую печать, перенесением и приложением к одной области Руси название Воллина (Воллин или Волынь).
Итак, новгородские послы шли именно к Руси, а не к варягам. Это показывает самое следствие сего посольства, то есть: «избрашася три братия с роды своими, пояша по собе всю Русь и придоша». Это весьма ясно.
Что же значит: «Идоша за море к Варягам»? Спроситесь. Неужели вы не знакомы с языком Нестора? Мне кажется, что существенное условие и необходимое для переводчика или объяснителя есть истинное познание языка разбираемого текста. Я {43} упомянул уже однажды, что Нестор, по свойству языка часто употребляет название народа, вместо названия земли и наоборот; так например: «Бе путь из Варяг (вместо Варягии) в Греки (в Грецию); и из Грек (из Греции) по Днепру» и проч. Далее: «Тем же и из руси может ити ... по Двине в Варяги (в Варягию) из Варяг (из Варягии) до Рима» и пр. Тоже самое и в «идоша за море к Варягам». Как варяги есть не вещь, а лице, которое при глаголе идоша пошли, поехали требует предлог к. Если же Нестор употребил бы название самой страны, то должен бы сказать: в Варягию. Что здесь к Варягам означает: в Варягию, несомненно, ибо Нестор во всех местах, в коих разумеет страну Варяжскую, не употребляет Варягии, а варягов; к сему, посольство не к ним относилось. По сему переводить должно: пошли посланные за море в Варягию к русским.
Не менее буквален перевод и последующих слов Нестора: аще бо ся зваху и пр. Нестор при появлении имени Руси в стране чужой, заморской, боялся, кажется, чтобы его не поняли. Он прибавляет тотчас объяснение. Здесь надобно было определить их народность, то есть, сказать к какому они народу принадлежат. В этом случае нужно было сказать: те, к коим шли послы, были, или что лучше, называли себя (ся зваху) русскими. Нестору не угодно было говорить per periphrasum, по сему, говоря прямо, надобно было сказать: «аще бо ся зваху тьи Русь Русь» (т. е. Русь Русью). Здесь повторение одного и того же имени, по слогу тогдашнему, в именительном падеже, не так ясно соответствовало указанию Нестора. И так надобно было назвать их сперва варягами, потому что жили в Варягии, и чтобы различить их от Руси Российской, а после сказать, что они суть Русь, или, что одно и тоже, называют себя русскими. По сему, слово Варязи здесь не варягов означает именно, а людей живущих в Варягии, которые сами себя называют русскими. Сие показывает указательное словцо тьи, что Нестор именно говорит о тех, к которым шло посольство. Это само собою следует, ибо если они были Русь то не были варяги.
Наконец, чтобы означить еще яснее народность русских, прибавляет сравнительные примеры, говоря: ибо так назывались они русскими, как другие (народы) называются: шведы — шведами, урмане — урманами, англяне — англянами и проч<ее>.
Итак, видно ясно, что не только Нестор не называл шведов, норвежцев и англичан варягами, но и о самих собственно варягах не упоминает, ибо приведенных сравнительным примером Нестор не только не означил единородия сих народов с россами, но напротив показал их различие между собою, упоминая их различныя названия.
Приведу параллельный пример Нестерову тексту. Известно, что жители Венгрии состоят из разных народов, кои вообще слывут под племенем венгерцев от имени господствующего народа венгров; если же объяснить надобно было бы к какому народу принадлежат тамошние русские, и мы бы сказали сообразно словам Нестора: «Сице бо ся зваху тьи Венгры Русь яко се друзии (т.е. народы) зовутся Греки, друзии же Немцы, Турки и друзии Французы», то кому вздумается заключить, что венгры есть общее название единоплеменных народов: греков, немцев, турков и французов?? Кто скажет, что россы, живущие в Венгрии, суть настоящие венгры, потому что живут посреди венгров, и мы их назвали, прежде определения их народности, венграми?
Итак, Рюрик с братьями не был ни швед, ни варяг, а настоящий россиянин. Будучи из знатнейшей фамилии новгородской, <где> он жил в Воллине или Винете, неизвестно; родился ли в Новгороде или в Варягии — тоже неизвестно. Только знаем, что новгородцы, или как лучше полагать надобно, часть их при возникших распрях или даже раздоре между партиями, избрала и вызвала его в отечество, для принятия жезла правления. Что он был из знаменитой фамилии, то доказывает его избрание; что же был избран одною партиею, это причинил раздор, который без партий существовать не может, по сему, видно, для поддержания себя против противной стороны, которую надлежало ему превозмочь, взял с собою двух своих братьев и дружину {44} собранную между тамошними россами, с помощью коих и своею партиею в Новгороде, восстановил тишину и миролюбие между новгородцами.
Нельзя, однако, чтобы он всех россов вывел из Варягии (пояша по собе всю Русь), ибо и впоследствии россы продолжали там жить. Кажется, сии слова Нестора относятся только к могущим носить оружие, кои исключительно были нужны Рюрику, а не к бабам и детям, кои посреди оружия, могли служить предметом замешательста.
Как бы то ни было, но довольно того, что Рюрик принял правление в Новгороде. Нельзя, однако, сказать достоверно, в каком духе правил он вверенную ему страну. Правда, прежде него варяги имели, как полагать можно, влияние, на правление новгородцев, ибо давали им дань, но оно не зависело от них, ибо им давали только дань. Влияние воллинян и винетян на новгородцев образовало в них дух вольности, и республиканскую форму правления. Сей дух обнаружился вскоре изгнанием варягов. Сие могло побудить варягов к подобному поступку с живущими у них россами, что некоторым образом и воспоследствовало, когда по приглашению новгородцев три знаменитые россы, появ по собе всю Русь, прибыли в Новгород.
Г. Еще находят гг. критики доказательство, что россы суть шведы, в русском языке (!). «Прежде всего обращает на себя внимание язык их (т. е. шведов. — Ю.В.), дошедший до нас в некоторых собственных именах и названиях Днепровских порогов»XXII) — ни малейшего следа шведских слов не находим в русском языке, и сие сочинитель берет в доказательство шведского происхождения россиян! Но нет, автор сказал: «собственныя имена их суть норманнские, что видно по сравнению с норманнскими и франкскими летописямиXXIII) Байер приводит множество подобных имен с древних камней, из древних песен, сказок, из Датской истории Ерика Царя, из Снорра Стурлезона, достовернейшего дееписателя скандинавского (умершего в начале XIII столетия), Саксона Грамматика (умершего в начале XIII столетия), из Series Regum Daniae Олая Вормия, Олая Верелия, Торфея и проч.XXIV)».XXV)
Но приступим к собственным именам, в коих, по словам критиков, дошел до нас язык Норманнов.
«Рюрик. У Норманнов встречается несколько Руриков, Рореков, Рорикров, Грорекуров. Байер думает, что даже Ругерик и Рогерик у германцев есть то же имя. Шлецер полагает, что и испанское Родерик относится сюда же, и принесено в Испанию Вестготами; даже во время основания Российского Государства, около 850 года упоминается о трех Рюриках: один назван Вождем Датчан, другой Королем Норманнским, третий просто Норманном. Они воевали берега Фландрии, Эльбы и Рейна: Шлецер указал на них; и вот сюда относящиеся места, выписанные историографом из франкских летописей. Classis Danorum in regnum Clotharii appulit, ducibus Rorico et Godefrido (r. 850). — Northmannorum rex Roricus sexcentas naves per Albim fluvium in Germaniam adversus Ludovicum dirigit (r. 845). — Rone, natione Nordmannus, qui temporibus Ludovici Imperatoris cum fratre Harioldo vicum Dorestadum jure beneficii tenuit, post obitum Imperatoris, defuncto fratre, apud Lotharium, qui fratri successit in reguo, proditionis, crimine falso insimulatus, {45} tentus et in custodiam missus est; unde fuga lapsus, in fidem Ludovici, regis orientalium Francorum veniens ...collecta Danigenarum non modica manu, coepit piraticam exercere ...venitque (r. 850) per ostia Rheni fluminis Dorestadum. Дюшен. Historiae Francorum scriptores, t. II, 389, 524, 850.»XXVI)
На сие отвечает Эверс: «Из путей, по коим отыскиваются исторические истины, легче всего вводит в заблуждение словопроизводство. Несмотря на сие, весьма смело в оный отваживаются, и как один Байер вызвался в путеводители, то и недоверчивый Шлецер повлачился за ним, и радовался, что в его сообществе нашел у Снорра, Саксона и других много скандинавских витязей, кои почти так назывались, как Рюрик и Трувор, напр.: Хрорекур, Рорек, Рорикр, Рурик; — Трувар, Труере. С третьим, Синеусом, не так успел; утешался однако предположением, что русские перековеркали его, и вспомнил у Саксона об одном короле Снио. ...Шлецер умножает ряд имен словами: Родерих; — Труве, Тригие, Тригр; — Синниутер, Сигниаутер, Синиам и Суне. Да, Байер объяснил еще Игоря и даже Святослава и Владимира из скандинавского.
Правда, находится некоторое созвучие с именами первых двух, которое может служить только поддержанием исторического положения, но доказательством никак. Сам же Шлецер прежде, по строгим правилам критики, исключил собственные названия из исторических исследований, как совсем ни к чему не годящиеся.XXVII) ...Nomina propria sind zu solcher Vergleichung ganz untauglich. <Denn diese sind oft selbst «fremd»...>. A.L.Schlözer von den Chaldäern im Repertorium für biblische und morgenländische Litteratur.VIII.pag.168».XXVIII)
Прибавим к словам Эверса еще следующее:
1) Главная побудительная причина сего спора состоит в желании Байера и Шлецера ввести в Россию шведов. Их поддерживало легковерие и беспечность их последователей, кои думали, что в самом деле все, не кончающееся на -слав и -мир, произошло из худощавой Скандинавии.
Так, например, одни, в самом деле, подумали, что древних болгар, основавших за Дунаем могущественное некогда королевство, должно сделать татарами потому, что имена их королей: Телец, Боян, Богориз и проч<ие> — преображенные греческими летописцами, а после латинскими переводчиками в Tebtres, Paganus, Bogoris, Bogorides, не кончающиеся на -слав или -мир, не суть славянские, а татарские. Но как живое свидетельство противилось им, что болгаре суть славяне и еще ныне говорят на своем славянском (здесь я их означаю славянами, как только именем общим, а не собственным) наречии. Не обращая внимание на сие препятствие, они обратились к своему волшебному средству, именно к Превращению. Они превратили непонятным образом сих страшных завоевателей мнимых болгар-татар настоящих болгар-славян. В двух-трех строках принудили татар отбросить свой язык, а болгар мнимое свое название славян!! Несмотря на то, что татаре называют Волгу Волгою, а Итил Етел, они заставляют своих мнимых татар называться именем сей реки, употребляемым только между славяно-россами, и еще славянским окончанием на -ар, Волгарами!!! Но еще страннее, что сии мнимые татаре-болгаре ворвались, без всякого сопротивления, в первую главу российской истории.
Но и запад не мог обойтись без подобных чудес. Не мог растолковать значение собственных имен готских, которые суть чисто летские, они причислили готов к немцам. Так, между прочим, древние вандалы50) были немцы потому только, что они были весьма храбрые и завоевали Францию, Испанию и Картаген, и что названия их королей не кончаются на -слав и -мир, и что славяне только в VI веке вдруг появились на величайшей части древней Вселенной, никто не знает, откуда.
Хотя после дело открылось, что вандалы суть настоящие славяне, а именно — варяги!!
Точно такие интриги заведены в древней русской истории. {46}
2-ое. Для чего прибегать для объяснения имен Рюрика, Трувора и Синеуса к скандинавским писателям, когда сии люди не из Скандинавии прибыли в Россию, а из Варягии; и не были варяги, а настоящие россы-славяне? Но спросятся толкователи, что же значит сходство имен скандинавских с именами русских князей, и не означает ли это очевидное тожество имен, измененное только различным выговором двух совсем различных народов, каковы славянорусский и шведский? Здесь нельзя полагать никакого тожества имен, какое замечали ныне, напр., между русскими, немцами и французами, напр.: Егор, Georg, George; Андрей, Andreas, Andre; Михаил, Michael, Michel; Григорий, Gregor, Gregoire и проч. Вот имена тожественные. Но не заключат ли гг. толкователи, что сии народы происходят от греков, потому что носят имена, объяснимые из греческого лексикона? Древние, как россы, так и прочие северные народы, до принятия христианской религии, принимали имена из своего языка, или лучше сказать, получали оное не при крещении, коего еще не наблюдали, а уже в юношеских летах от своих товарищей или соседей, или даже от самих родителей, назвавших их так или иначе. Разумеется, что подобные имена произрождались при различных случаях, или от самых качеств самого лица, и имели свое значение, или совсем не имели. Сии-то имена почерпаемы были в недре самого народа, из собственного, отечественного языка; иногда произведенные от какого-нибудь слова; часто же составленные из слогов, не имея, однако, никакого значения, которые напрасно будут стараться объяснить охотники до словопроизводства.
Сии имена собственные не могли быть взятыми из чужого языка. Переход иностранных собственных имен вошел только со времени введения христианской религии, т. е. с тех пор, как стали прибавлять к собственным названиям и имена святых, избранных в покровители при Св. Крещении.
Подобное происхождение языческих имен было собственное у всех народов. Весьма может случиться, что два или несколько имен собственных одолжены своим происхождением совсем различным случаям или причинам и имеющие совсем различные значения, у двух народов сходны или созвучны между собою более или менее; теперь можно ли полагать, чтобы сии имена были тожественные между собою по одному только случайному, некоторому их созвучию? Приводимые толкователями скандинавские созвучные имена не могли никогда переходить в Россию, ибо россы никакой тесной связи не имели со скандинавами. Русские, мнимо-норманнские названия, имеют и должны иметь свое начало в России, а норманнские — в Швеции или Дании; на созвучие же нельзя полагаться, ибо по сему самому можно бы еще заключить, что россы, живущие в Венгрии, еще удержавшиеся во всей своей славянской чистоте, происходят от испанцев, или сии от них потому, что находится разительное созвучие в именах сиих обоих народов!
3-е. Н
Источник: http://unioncrownorion.ucoz.ru/publ/9-1-0-1901
|
