О вопросе о роле коня в мифологии по прежнему больше вопросов чем ответов. Первейшие изображения коней встречаются в наскальной живописи палеолита. По количеству изображений конь превосходит даже изображения быка, так же одного из главных мотивов древнейшей живописи. Часто встречающиеся парные изображения быка (бизона) и лошади, найденные не только в Европе но и Сибири, ввергли ученых в полемику об их символическом значении. А. Леруа-Гуран трактует звериные фигуры как символы пола: бизон — женского, лошадь — мужского начала. Возможным подтверждением этой гипотезы являются загадочные палеолитические предметы, в форме жезла, с выгравированной на одном конце лошадью (иногда это мужчина или фалл) и имеющие отверстие на другом конце. Отверстие, по-видимому, символизирует женский половой орган.
Другой точкой зрения о преобладании коня в сюжетах древнего искусства является мнение Б.А. Фролова, о том что, соединение быка, женских фигур и лошадей в наскальных композициях говорит лишь о хорошем знании физиологии этих животных. Так срок беременности женщины идентичен сроку беременности самок бизонов (10 лунных месяцев), тогда как срок беременности лошадей равен годовому обращению солнца, что соответствует ритму охотничьих (мужских) промыслов.
Рассматривая пещерные изображения змей и птиц появляющиеся в более поздний период, однозначно интерпретируют как символы троичности мира и змея является изображением подземного мира, тогда как птица — неба. Зооморфные устройство вселенной предлагает различные варианты для «подпорки» земной тверди, олицетворяемые быком, слоном, рыбой. Для коня почти не остается места в мире мифологического пространства.
Говоря об античной мифологии А.Ф. Лосев приходит к выводу, что «Если данная стихия находится в распоряжении того или иного божества, то для мифолога это — ясное свидетельство о том, что некогда и само божество было данной стихией». Такое заключение применимо и при анализе более архаичных представлений, так как все развитие мифологических образов происходит путем расщепления первоначального объектно-субъектного переживания.
Используя это положение образ коня можно спроецировать на одну из четырех стихий, выделенных уже в эпоху палеолита, — стихию огня. Так среди ряда значений, которые в процессе развития человечества получил огонь, особо можно выделить такие его проявления как: огонь небесный, огонь жертвенный (который включает в себя как погребальные огни, так и огонь-жрец, посредник между миром людей и миром богов), подземный огонь, животворящий огонь.
Все эти проявления стихии огня, часто воплощаются в мифологических конях, которые, по-видимому, являются эманациями этого более древнего и смыслоемкого символа.
Общим для многих народов является представление о небесной колеснице бога солнца, запряженной конями. Солнце же является тем небесным огнем, позднейшее почитание которого персонифицировалось в образ бога солнца (наглядно это прослеживается в зороастризме, где Митра затмил собой более древние культы огня).
Огонь был посредником между миром богов и миром людей, конь зачастую выполняет те же функции, являя в своем существе признаки огненной субстанции. Сохранились серебряные блюда, предположительно изготовленные в Грузии, где конь изображен у алтаря огня. В одном сообщении, относящемся ко времени арабского завоевании, описывается храм в Кобадиане (Южный Таджикистан): «В здании (храма) … находились малые и большие алтари огня и бронзовый конь небольшого размера. Жители считали его сошедшим с неба. Он изображен в состоянии движения с поднятыми передними ногами, как бы обращенными к богу». Дальше рассказывается, что когда арабы прибыли к этому святилищу, что бы его уничтожить, то внезапно оттуда вырвался огонь, который сжег прибывших воинов.
В индуизме, при отправление культа, Agni часто сравнивали в гимнах Риг-Веды с упряжью коня, и сам Agni и неоднократно сопоставляется с конем: его запрягают, он мчится, его погоняют, им управляют при помощи узды культа. В пламени и дыму огонь возносит приношение богам.
Жрецы в зороастризме при отправлении культа не должны были осквернять дыханием огненную стихию. Для этого жрецы надевали особые шапки, которые давали возможность закрывать губы. Но эти головные уборы, да и вся одежда, которую избрали жрецы, была форма всадников, возможно используемая для удобного отправления культа. Однако это так же возможно был символ того, что «всадники» обуздали «огненного коня».
На сравнение огня с конем в русских сказках обратил внимание Пропп, особо отметив поразительное совпадение этого персонажа с индийским Agni. Конь-огонь является с дымом из ноздрей, искрами из-под копыт большей частью красной масти, и выполняет функцию переноса героя в некое тридесятое царство, не суть земное. Георгий Победоносец изображается на коне именно красной масти (очень редко в иконографии изображается белая масть коня [белый — знак потустороннего мира]).
Сербские песни называют коня огневитым, и игрушечные кони у западных славян раскрашивают в красный цвет.
В ритуальном убийстве коня — ашвамедха — описанным как древнеиндийский ритуал, но зафиксированный еще в эпоху вед, важное место так же занимали ритуальные огни. Что так же стоить отметить, ритуал совершался, когда от царя требовалось потомство.
Таким образом во многих мифологических сюжетах, где конь является важным элементом повествования, можно выделить более древние ритуалы связанные с культом огня или с использованием огня в обрядах.
__________________________
Источник: http://unioncrownorion.ucoz.ru/publ/144-1-0-2573