|
4. При оценке шумерского классового общества и порожденной им цивилизации другим важнейшим вопросом является влияние классового общества на взаимоотношения науки и философии с мифологией и религией. Если одна версия говорит о том, что вместе с цивилизацией развились наука и философия, другая непременно утверждает обратное. По общепринятому мнению, изобретения, относящиеся к 6—4 тысячелетиям до н.э., т.е. неолитическая культура Тель-Халаф, могут быть сравнимы лишь с изобретениями и технологическими новшествами, имевшими место начиная с XVI века н.э. Неверной представляется оценка классового общества как источника научных изобретений и техники. Напротив, из шумерского примера явствует, что самый большой рост знаний и техники имел место в доклассовый период и идеологическая гегемония государства играла консервативную роль. Находки шумеров в области дополнительных знаний и техники ограничены. В основном они монополизировали сельское хозяйство, знания и технические ресурсы общества, установив над ними идеологическую гегемонию. Знание не воспринималось как продукт техники, труда и практики человека, а идеализировалось как особенность богов и их благосклонность к рабу божьему — человеку. Это и есть одно из больших искажений в истории. Сила идеологического заблуждения, проявленная шумерскими жрецами в истории классового общества, внесла, может быть, самый большой вклад в образование государственности и обретение цивилизацией классового характера. Если бы мифология и религия не превратили это искажение в заблуждение и идеологическую гегемонию, то наука, техника и философия вместе со свободной производственной практикой человека обрели бы возможность более раннего и ускоренного развития.
Архетип, первый пример исторического Шумера, имеет с этой точки зрения большое значение. Если свободный характер общественных отношений является более благоприятным для научно-технического и философского творчества, то по мере возрастания идеологического давления заблуждений отмечается серьезный упадок в области науки и философии, т.е. в сфере получения достоверной информации и общего толкования природы. Полное отторжение одной части классового общества от процесса производства, порабощение другой части общества и использование ее, словно детали машины, являются источником всех идеологических догм. Такова господствующая роль класса жрецов во всей истории цивилизации. Эта роль заключается в том, что, предоставив человеку, испытывающему горе, легкое утешение рая и ада, а также понятие карающей десницы бога, совершенствуя и возводя их в ранг постоянного фактора, жрецы всячески соблюдали собственные материальные интересы и интересы связанной с ними власти, предоставив ей невиданный для того времени уровень материальной обеспеченности при том, что представители власти совершенно не работали. Метод, которым чаще всего пользовались при этом, — это развитие постоянных средств гегемонистского мышления и проектов, т.е. мифологии и религии на благо господствующей системы. Если вначале роль центров производства играли храмы, то позднее она перешла к академиям, усиливающимся параллельно с развитием интеллигентско-писательской прослойки. В частности, на первый план вышла академическая система философов в античной цивилизации. Вместе с формированием культурного центра в Ниппуре мы впервые видим в Шумере рождение прототипа литературной академии Эддуба. Это развитие дало шанс сформировать почву для создания первого университета в истории человечества.
Не следует видеть в данной оценке формулу «религия — это господствующий класс или государство». Несомненно, в понимании природы, характерном для общества того времени, преобладает целый ряд примитивных религиозных догм, в частности, основное место занимают племенные тотемные, патриархальные и матриархальные религиозные понятия. Всеобщие духовные верования дают необходимую почву всевозможным проявлениям шаманизма, отдаляясь тем самым от научного понимания природы. Однако по мере столкновений интересов, связанных с развитием классового общества, раскол в религии и мифологии также идет на пользу господствующей эксплуататорской системы; новый класс жрецов подвергает проклятью, считает грехом старые религиозные понятия, особенно шаманизм. Свои же действия жрецы представляли в виде благодеяний и святости. По сути, в конфликте между сатаной и богом большая роль принадлежит подобному социальному делению. Шумерские мифы отражают это достаточно явно. Для того времени были характерны заблуждения, однако, если посмотреть с сегодняшних позиций, бесспорным является их классовый характер. В частности, изгнание из рая Адама и Евы является наиболее значительным мифологическим выражением начала классового расслоения и обладает очень ярким и поэтичным мифологическим характером. (Не считаю нужным цитировать.) В конфликте между Каином и Авелем видно отражение конфликта между земледельцами и пастухами.
Ослабление статуса женщины, выразившееся в том, что она постепенно уступала место и роль богини в пантеоне богов, также преподносится в поэтическом мифологическом отображении. В единобожии, что является следующим шагом, а также в обществе женщина обречена на рабство. В любом отношении она оказывается в положении бесправного бессловесного создания, и при этом даже не упоминается об эпохе богинь. Женщина становится основной фигурой, виноватой в том, что в прошлом Адам был доведен до грехопадения. Но что касается мужчин, то здесь отмечается узаконивание явного преимущества мужчин и возведение средствами мифологии и порожденной ею религии в ранг доминанты. Мужское начало возвышается на всех уровнях, и мужчина возводится в ранг священного представителя религии. Налицо история коварного порабощения пола. Обратившись к шумерской мифологии, мы заметим, что если бог-отец Энки, являясь большим хитрецом и мастером интриги, развивает это по логике компромисса, то с возникновением Вавилона бог Мардук наносит матери-богине Тиамат всевозможные смертельные удары. Эпос о возникновении Вавилона «Энума Элиш» имеет серьезное двойное значение. Абсолютный характер монархии стал очевидным, и с появлением Законов Хаммурапи обрел историческое значение и силу письменного документа. Но конкретные непререкаемые законы шумерской мифологии выдвинули свои требования. Это представляет собой самый значительный этап в классовом и половом порабощении. Авторитарной власти был открыт широкий путь к возможности уподобления богу. Углублялась, принимала форму закона и неизменная традиция превращения женщин в личных рабынь и отдачи их в публичные дома.
В то время, когда эпоха политеизма, богов и богинь, уходила в прошлое, стали активно развиваться монотеистические религии. «Отцом» таких религий в культуре Среднего Востока стал пророк Авраам.
Основываясь на этом анализе, нельзя считать роль шумеров полностью отрицательной, ибо она является если не научным, то символическим выражением законного характера развития природных явлений. Я отвергаю неверное выражение божественной мысли в форме простейшего тотемного идола и считаю более правильным толкование возносящейся до небес и постепенно приобретающей единую форму божественной мысли как символического, ненаучного, примитивного раннего этапа, предшествующего современной частной и общей теории относительности мироздания. Но прежде всего следует особо подчеркнуть, что господствующая роль принадлежит классовым отношениям. Научное отражение мира природы, являющейся неотъемлемой частью общества, пребывает в состоянии постоянного развития. Шумерская цивилизация осуществляла этот процесс в рамках официальной государственной линии с помощью мифологии, развившейся в интересах господствующего класса, и категоричных религиозных правил, имеющих еще более консервативный характер, нежели мифология. Чем больше официальные инстанции обвиняли отвергаемые противостоящие слои в «сатанизме», «шаманизме» и «алхимии», тем большую роль играло в развитии философских и научных знаний их социальное положение. В сущности, для верного анализа цивилизации незаменимой является категоричная оценка мифологического, религиозного, философского и научного развития обоих слоев общества с учетом их прогрессивных и консервативных сторон, а также характера конфликта.
ПРОБЛЕМЫ МЕТОДА В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ И РАСПРОСТРАНЕНИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Считаю необходимым провести здесь анализ методов изучения истории на уровне определений. Методы, которые будут рассмотрены, не вступают в противоречие ни с историческим материализмом, ни идеализмом. Этот методологический конфликт далек от отражения сути процесса развития, а также не несет никакой пояснительной функции в подходах к историческим проблемам и в толковании противоречий между классом и героем-одиночкой. Еще один вопрос, примыкающий к этому — связь между развитием общества и историей, точнее вопрос о том, насколько верным представляется анализ общества и цивилизации, не имеющих истории, если этот анализ проведен без учета фактора времени. Многие разделы социологии существуют вне истории. Предполагается, что развитие произошло как бы мгновенно, а все прочие оценки экономического, правового, политического и военного характера построены на этой гипотезе. Более того, это делается от имени чистой науки. Но при разделении процесса социального развития на исторические периоды и разделы продолжается та же абстрактная логика жестких связей. Представляется, что они не зависят от времени и между ними отсутствует определяющая связь. Каждый новый период или отрицает предшествующий, или же, исказив его, использует в качестве чернового материала в своих субъективных подходах.
В итоге история оказывается приниженной до уровня узкого понятия, обреченного служить лишь собственным определением. И в наше время не перестает оставаться актуальной проблема реальной оценки, без преувеличения и принижения, взаимозависимости и взаимосвязи между эпохами, возможности появления одного исторического периода вне другого. В этом смысле, возможно, верно утверждение, что научное историческое понимание находится на младенческом уровне. Считаю, что критическая оценка моих собственных позиций с данной точки зрения носит популяризаторский характер. В частности, в период поверхностного познания книжно-схематические подходы породили в высшей степени отдаляющие от истины, затрудняющие ее достижение последствия. Традиция выдавать готовые рецепты за исторический и социальный анализы поставила перед фактом серьезной ответственности даже самых серьезных ученых-социологов. В высшей степени поучительным является то, что подходы в стиле «реальных социалистов», выдающиеся за высоконаучные тезисы, порождают последствия, очень схожие с последствиями догматического идеализма. В основе этого лежит понятие эгоцентризма, дошедшее до нас от самых шумеров. Каждое понятие, получающее одобрение существующей политической системы, является основным средством узаконивания системы даже теми, кто считает свои подходы наиболее научными. То, что делается сейчас, ничем не отличается от того, что когда-то делал шумерский жрец. Может быть, это еще опаснее, поскольку содержит больше научных знаний. В эпоху развития науки для общества гораздо более разрушительным, чем мифологические и религиозные подходы, является практика ретуширования, преувеличения и принижения, осуществляемая от лица науки. Если мифология и религия — это опиум, то искаженные знания — это кинжал, вонзенный в сердце общества. Насколько легко преодолеть наркотическое воздействие опиума, настолько же тяжело излечить смертельные раны, нанесенные кинжалом.
Основная причина глобализации масштабов эксплуатации и репрессий, основанных на современных достижениях науки и техники, помимо насилия, несомненно, связана с методом построения и использования научных знаний. Ответственность за подобное положение однозначно лежит на науке и ее представителях. Большое значение имеет то, что их ответственность больше ответственности шумерских жрецов за их государство и цивилизацию.
Ответственность научных исследований и представлений в череде всех катаклизмов современности — битв обеих мировых войн, нищеты, загрязнения окружающей среды, неравенства полов, постоянной ядерной угрозы, перенаселения, технологического безумия — не меньше, чем ответственность политических деятелей и военных чинов.
Вплоть до настоящего времени университеты проявляли не меньшую, чем шумерские и средневековые храмы, безответственность по отношению к истории, выраженную в консерватизме подходов и эгоизме. Тактика повального обвинения древности и Средневековья и открещивания от них, «освященная водой научной методики», во всяком случае, не имеет очищающей и освящающей ценности. Это не преувеличение. Все сравнения свидетельствуют о том, что геноцида, насилия, голода и болезней в ХХ в. было гораздо больше, чем во все предыдущие столетия вместе взятые. Этим подтверждается вывод: если действительно существует какая-то ответственность перед историей и обществом, то науке следует подвергнуть основательной самокритике основные парадигмы современности, оставленные ими произведения, научный метод, и в частности его использование. Без успешного выполнения этого ученые не смогут избежать обвинений и осуждений за то, что способствовали не меньшим проявлениям зла, нежели жрецы и колдуны.
Тут важнее всего исправление исторического и социального подходов к проблемам и обязательное сохранение верности основным урокам, этическим и моральным результатам. Иначе, подобно тому, что колдовство и сектантство, вышедшие из-под контроля, не разрушительнее и не печальнее Чернобыля или Хиросимы, колдун или сектант не опаснее ученого.
Вот что я хочу сказать: за каждым этапом развития, способствующим разрушениям или человеческому горю, стоит проект, реализующийся в рабочем кабинете ученого, который давно уже отошел от моральных ценностей и не удосуживается спросить себя, чему и кому он служит. А за всем этим, в свою очередь, стоят искалеченные исторические и общественные понятия, включающие в себя серьезные ошибки, несоразмерность и несправедливость. Не решив эти серьезные проблемы, наука не сможет избежать тяжелых обвинений и критики. Ибо существующая истина и есть справедливая критика.
В свете подобной критики еще лучше осознается историческое значение того, что развитие цивилизации связано с Шумером, а сами достижения шумеров базируются на достижениях неолита, — того, что история цивилизации начинается с Шумера. А сам Шумер был основан на великой общественной волне, земледельческой сельской революции, осуществленной человеком в благоприятных условиях, которым способствовали и величие гор, давших начало Тигру и Евфрату, и плодородие долин, по которым они несут свои воды. Он основан на том, что непрерывно, по меньшей мере начиная с 10 тысячелетия до н.э., сама природа, пусть даже ценой собственного существования, стремилась вскормить все мировые цивилизации, в первую очередь шумерскую, эту мать цивилизации.
Диалектические принципы, возникшие вместе с письменной историей, — это земля и люди. Данный факт определен мной не из эмоциональных или патриотических соображений — такое восприятие было бы ошибочным. Я считаю это очень важным для правильного установления диалектической связи истории посредством места и времени. Я делаю это для того, чтобы соответствовать требованиям сегодняшней критики, на которой вкратце остановился. Поскольку жизненно необходимо установить правильную точку отсчета анализа цивилизации, я еще и еще раз останавливаюсь на этом, так как хорошо известно, что история и социум, в изучении которых взята неверная точка отсчета, не могут быть адекватно охарактеризованы. Неправильно охарактеризованные история и общество, в свою очередь, не смогут избежать участи стать источником опасности и кризиса.
Если источник истории определен верно, большое значение в качестве еще одной попутной проблемы, требующей освещения, приобретает вопрос о том, нет ли других источников, или же, если есть, то каковы взаимоотношения между ними? Очень опасная характерная ошибка заключается в рассмотрении социальных форм в некоем фатальном ракурсе обязательного схематического развития. В этом смысле нет особой разницы между диалектическим материализмом Маркса и диалектическим идеализмом Гегеля.
Безусловно, методологические позиции Маркса и Гегеля имеют серьезное значение для верной трактовки истории, и они отнюдь не утеряли своей силы. Именно по этой причине при рассмотрении реалий, имеющих отношение к конкретной истории и обществу, ответственность должна быть возложена в первую очередь на эти два метода.
Конкретность по отношению к методу преимущественно отодвинута на второй план, но когда она служила методу, то оценивалась по заслугам. Превратив наиболее тонкие нюансы в «отрасль науки», ученые, в частности, к началу ХХ в. стали терять главное направление или отодвигать его на второй план, мотивируя это тем, что оно «не является сферой науки», в силу чего и оказались в положении типичных невежд от науки. Несомненно, это происходит от того, что университеты еще не окончательно расстались с ролью храмов, а ученые — с ролью жрецов. Я подчеркиваю, что это никогда не следует игнорировать. Если даже эгоцентризм современной эпохи удавалось преодолеть на индивидуальном уровне, то на структурном уровне положение отнюдь не стало лучше, чем в Ранние и Средние века, а во многих отношениях, напротив, — гораздо хуже; что касается общественной морали, то с этой точки зрения оно еще более опасно.
Научный социализм, выставляющий себя защитником труда и считающий, что только он обладает справедливым и научным подходом, еще очень далек от соответствия подобному званию. Аргумент — несправедливость и самый серьезный нравственный кризис, в котором оказался и которому, собственно, способствовал «реальный социализм». Несомненно, это месть за несправедливый подход к истории и обществу. Я разделяю такой взгляд: история и общество — это живые организмы. Рано или поздно, но они обязательно ответят и наградят оплеухой тех, кто неверно их трактует и игнорирует.
Практика обоснования социальных проектов и программ абстрактными схемами и ошибочными историческими взглядами уже продемонстрировала свои самые горькие последствия в лице «реального социализма», «реального фашизма» и многих других общественных движений и государственных образований. Если основа сплетена неправильно, и в нужном месте и в нужное время не будут внесены необходимые исправления, внутренний упадок неминуем. Ни одна эпоха не доказала незыблемость данного правила так, как наша.
Другие источники, питавшие историю, достаточно разнообразны. Они отличаются друг от друга степенью своей силы и значимости. При этом основная проблема заключается в главном источнике течения, его питающей силе. Сами по себе ручьи и пруды особой пользы принести не могут. Но если собрать их в одном главном канале и соорудить плотину, можно использовать их полезную энергию. И у истории есть проблема — быть главной рекой. Исторический процесс состоит не из отдельных ручьев и прудов. Бывают и такие истории.
Но в отношении генеральной линии наблюдается и такое явление, как насильственное присоединение к одному из источников всех остальных или их осушение и превращение, тем самым, в главный источник. Главная река исторического потока, впитывая в себя воды множества притоков, дошла до наших дней. Если она, вместе с уходящими временами, превратится в водоворот или застоится, то все равно будет нести свои воды, расширяясь и ускоряя свое течение. Основной функцией историографии является выяснение того факта, какие общества, где, когда и каким образом внесли свою лепту в этот исторический поток. Таким методом достаточно легко выявить и факты отставания от истории. Споры о том, происходит ли развитие по прямой линии, или спиралеобразно, имеют определенное значение, но тем не менее, с точки зрения метода, находятся на втором плане.
Вполне очевидна связь нашего подхода с глубоким гуманизмом. Необходимо хорошо знать даже то, что самое националистическое общество в наибольшей степени вскормлено историей. Типичный пример этого — иудейское общество. Это общество, проявлявшее себя на протяжении истории как наиболее националистически настроенное, ставящее себя превыше всего, подчеркивающее свое резкое отличие от остальных, фактически больше других впитало в себя от главного источника истории. Иудейское общество выросло на достижениях Великого Шумера, Египта, Финикии, Греции, Рима, Европы и США. В то же время именно оно и стало той силой, знания которой внесли наибольший вклад в развитие этих обществ, делая для его вскармливания все, что необходимо. В этом смысле история иудеев имеет шанс называться той историей, которая ярчайшим образом отобразила своеобразие синтеза частного и общего. Глубоко связаны с этим историческим вкладом и мышлением и заслуги интеллигенции еврейского происхождения. Эта истина и является источником духовной силы иудейского общества.
Другим результатом моего подхода является то, что он требует объективной оценки, соответствующей степени его истинности. Хотя история является цельной системой, каждая деталь в ней имеет свое место и смысл, нельзя отрицать значение ни самых малых обществ, ни рядового индивида. Как история отражается в обществе, а общество — в истории, так общество отражается и в личности, а личность — в обществе. Основываясь на научной точке зрения, я верю, что основополагающий результат, к которому придет исторический материализм, являющийся выражением диалектического метода применительно к историческому процессу, основан на данной формуле.
Я уверен, что подробное рассмотрение этих методологических проблем при возвращении к ним в соответствующих разделах моего труда необходимо и будет иметь важное значение.
ПЕРИОД РАСПРОСТРАНЕНИЯ И ЗРЕЛОСТИ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Доказав чрезвычайную эффективность своего экономического производства, шумерское общество обрело возможность утвердиться в качестве самой развитой общественной формации. Эффект перепроизводства в шумерском обществе и в дальнейшем будет оставаться критерием мощи для всех цивилизаций. Рентабельные общества — это сильные общества, занимающие центральное положение «прилив — отлив» в системе концентрации и распространения. Подсчитано, что, обладая подобным преимуществом, шумеры достигли в выращивании таких растений, как ячмень и пшеница, соотношения 1:80. Даже этот факт достаточно ярко подтверждает, какую серьезную для своего времени силу влияния и расширения они имели.
Благодаря образующимся излишкам потребления развивались широкие слои ремесленников и торговцев. Вместе с тем вокруг храмов, выполнявших роль центров производства, наблюдался активный процесс урбанизации и подготовки предпосылок к урбанистической революции. Этот процесс, начавшийся в долине Нижней Месопотамии, способствовал высоким темпам общественного развития и, будучи действующим классовым, городским, коллективным, господствующим политическим фактором, способствовал созданию организационных структур государственного типа. Фактически это была политическая революция.
Накапливавшиеся ценности требовали в первую очередь развития сферы безопасности. Взятые за основу средства обороны и наступления на первый план вынужденно выдвигали развитие военной техники. Технология изготовления бронзовой мотыги, плуга и топора, ранее внесшие свой вклад в продуктивность земледелия, уже были превращены в технологию изготовления оружия. С появлением бронзового оружия было достигнуто преимущество, сравнимое разве что с преимуществом современного атомного оружия. Таким образом, шумерскому обществу долгое время не было равных и в вооруженных силах.
Прибавив ко второму преимуществу крайне мощный потенциал храмов, составлявших вкупе с самой развитой организацией, именуемой государством, горючее и смазку системы, мы еще раз охарактеризуем главные черты основополагающей силы истории. Речь идет о системе, которая не останавливалась лишь на производстве и самообороне, а, напротив, подтвердила свою чрезвычайную наступательную мощь.
Мы поймем это гораздо лучше, увидев первое в истории планомерное и целенаправленное развитие империализма в период правления аккадской династии, родоначальником которой является Саргон Древний. Начинается эпоха империализма, основанная на системе рабовладельческого общества. Это можно назвать первым «приливом—отливом» истории, цивилизации, т.е. этапом расширения и противодействия.
Можно сказать, что историческая роль Саргона заключается в объединении мелких городов-государств, находившихся в состоянии междоусобицы, и выбросе накопившейся энергии. Позднее этот пример, уже усовершенствованный, стал эталоном для всех агрессивных сил. Следовательно, шумерам мы обязаны не просто рождением и формированием цивилизации, но и впечатляющей системой экспансии. Если принять за период возникновения и организации примерно 4000—2500 гг. до н.э., то можно сказать, что после 2500 г. до н.э. начался период шумерского империализма и колониализма, основные принципы которого тщательно изучаются и находят подтверждение в наши дни. Изложим логику этого процесса в виде основных пунктов:
а. Расширение основано на перепроизводстве. При излишках сырья и продукции со временем появляется потребность в расширяющемся рынке. Впервые сформировавшись, процесс рыночной торговли вступает в стадию развития. Основанный на торговле класс купечества рождается в качестве двигателя расширения и играет в истории стимулирующую роль мотора.
б. И развитие, и производство большого количества бронзового оружия способствуют созданию, организации и одновременному распространению профессиональной военной силы. Начинается всеохватывающий и неуклонно расширяющийся период завоевания военных трофеев. Человек впервые счел возможным систематическое истребление себе подобных с целью ограбления и порабощения. Эта особенность очень важна, поскольку во всей живой природе нет ни единого примера, когда животное уничтожает представителя своего вида. Да, в целом еще нет планового и организованного истребления. Впервые к нему прибегли представители рода человеческого. Истребление развивается строго параллельно с классовым обществом. В неолитическом и более ранних обществах, где не было разделения на классы, таких явлений не было. Подтверждено, что даже так называемый каннибализм допускался только лишь в рамках некоего ритуала, обряда.
Самым ярким проявлением обряда является ритуал «убийство царя». Этот вариант божественного представления сезонного рождения и смерти позднее найдет свое продолжение в виде принесения в жертву своих близких, скажем, детей. Спланированные грабительские нападения и убийство развились и оформились исключительно как деяния эксплуататорско-господствующего класса, и, как нормальной исторической акции, им был придан статус закона. Позднее господствующая религия и обряды возводят такие действия в ранг священных понятий, героических поступков и осмысливают их в ракурсе права. Они также находят свое эпическое выражение. Один из классов видит в них свою основную цель, возвышает их до уровня профессии. Таким образом, начинается эпоха «человек человеку волк».
Источник возникновения проклятий нужно видеть именно в этом. Самый значительный шумерский эпос «Проклятия Агаде» связан с разрушением аккадцами до основания священного города Ниппур. По этой причине Агаде впервые в истории получает имя «проклятого».
в. В то время как междоусобица малых городов-государств способствует этому процессу, возрастающие потребности делают необходимым империалистическое развитие. Более раннее первобытное общество также развивалось во многих направлениях, однако оно не преследовало таких грабительских целей и не было основано на принципах установления своего господства. Это традиционное общество базировалось на естественных потребностях и развивалось в тесной связи с принципом сосуществования; оно коренным образом отличалось от колонизаторских принципов деспотического империализма. Вкратце: господствующий эксплуататорский класс, испытывавший давление изнутри, преследуя цели избавления от этого давления и получения прибыли, положил начало фундаментальной политике переноса внутренней агрессии вовне.
г. Эти три основные причины превращаются в принцип выживания, «возвеличивания себя путем экспансии», являющийся основным правилом классовой цивилизации. Этот принцип является особенностью, заложенной в природе цивилизации. Экспансия, в зависимости от своих целей, имеет разнообразные формы. С одной стороны, это мгновенное грабительское нападение с одновременным установлением долговременного контроля над источниками такого стратегического сырья, какими в то время были железо и медь; с другой стороны, это основание торговых колоний и строительство новых городов. Наряду с торговой экспансией, включающей в себя обеспечение сырьем и сбыт готовой продукции, достаточно широко встречаются также примеры религиозной и идеологической экспансии, заключавшейся в строительстве по всему региону новых храмов по собственному образцу. Одной из наиболее часто встречавшихся форм экспансии являлось временное или постоянное поселение, в зависимости от особенностей процесса. По окончании соответствующего периода населенные пункты, оказавшись в водовороте ассимиляции, превращались в новые арены цивилизации. У истоков истории серьезную роль играет именно подобная логика развития.
Все тезисы, на которых основаны исследования, проводившиеся в связи с источниками цивилизации, указывают на государство шумеров как на сферу и период централизованной экспансии. Характерное влияние неолитического периода Плодородного (Золотого) Полумесяца и Шумерской Месопотамии на формирование известных центров подтверждается научными фактами.
Источник: http://unioncrownorion.ucoz.ru/publ/4-1-0-130 |
