Все больше исследователей на основании многочисленных текстов обращает внимание на тот факт, что между Думузи из мистерии "священного бракосочетания", Думузи, которого оплакивают и просят вернуться на землю, и Думузи, "богом пастухов", супругом Инанны из мифов, существует большая разница. Шумерские жрецы не задумывались над тем, почему в одних текстах Думузи - счастливый супруг, которого, дрожа от страсти и нетерпения, ждет Инанна, а в других он отвергнут или обречен на смерть. Различен характер и самой Инанны. То это божество, принадлежащее к кругу верований земледельцев, воплощение женского начала, плодородия и урожая, а то покровительница горожан и их богатств, собранных в складе-храме.

Царство Эрешкигаль - страна теней, блуждающих без всякой надежды. Ад - не бездна, куда ввергаются одни лишь грешники, здесь встречаются хорошие и дурные люди, великие и ничтожные, благочестивые и нечестивцы. Это просто "другая сторона", куда перейдет каждый человек.

Человек, считали шумеры, создан для того, чтобы служить богам. Его обязанность - доставлять богам пищу и питье, умножать их богатства, воздвигать храмы для небожителей. Когда приходит смерть, он больше не может служить богам, становится ненужным, превращается в тень и уходит в "страну, из которой нет возврата", чтобы блуждать там без цели, без еды и питья. Никто не в силах избежать своей судьбы, уйти от того, что ему предначертано, можно лишь кое-что узнать о своем будущем из предсказаний жрецов, но изменить свою участь невозможно. Непреложна и непостижима воля богов.

Чтобы боги послали "долгую жизнь" и удачу, позаботились о тебе и твоих близких, надо преданно и усердно им служить, выполнять их распоряжения, т.е. слушаться их представителей на земле.

"Изрекли мудрецы слово истинное и прямое: "Не родилось еще от матери дитя беспорочное, беспорочного юнца не бывало на свете". Значит, еще в Шумере существовало представление о человеке как о существе, отмеченном грехом. Каким же долгим и сложным был путь этой идеи через тысячелетия, из одной религии в другую!

В царстве мертвых существуют те же порядки, что и на земле. Людям на земле с малых лет рассказывают о том, каковы их обязанности, - то же происходит и в подземном царстве, по крайней мере, по отношению к правителям. Подобно тому, как каждый человек при жизни имеет определенное, предназначенное ему место - дом, положение в обществе и пр., тени умершего отводится определенное место в "стране, откуда нет возврата". Умерший знает, что происходит в мире живых, тоскует, печалится, грустит, проливает слезы.

Траурная песнь на смерть Ур-Намму показывает, что в эту эпоху обычай предания смерти людей из ближайшего окружения покойного правителя уже не существовал. Сохранилась лишь традиция снабжать умерших их любимыми предметами, едой и питьем.

Анализ предметов, обнаруженных в могилах простых людей, показал, что, чем дальше в глубь времен, тем скромнее погребальный инвентарь, с которым умершие отправлялись в "страну, откуда нет возврата". По мере же развития цивилизации и накопления богатств верования усложнялись, обычаи обрастали новыми правилами и предписаниями.

Бог солнца Уту вовсе не отдыхает после захода, не засыпает в своем небесном дворце, а совершает путешествие по преисподней: освещает ее мрак своим сиянием и принимает участие в суде над умершими. "Уту, великий владыка (?) ада, когда превратит темные места в светлые, будет судить тебя (благожелательно)-"

Судя по мотивам из песен Лудингирры, можно было просить богов подземного царства, чтобы они молились за умерших, просить бога-покровителя умершего помочь при определении "судьбы тени".

Страх перед богами не мешал шумерам бунтовать против их представителей на земле. Волнения и мятежи, вызываемые притеснениями со стороны храма, о которых рассказывает, например, надпись царя Уруинимгины, имели место не только в Лагаше. Этот протест был направлен против алчности жрецов и экономического гнета. Отношение же к храму как к опоре и посреднику между людьми и богами оставалось неизменным.

О том, насколько высоким было положение жрецов в шумерском обществе, говорит, в частности, способ датировки, известный со времен правления Уруинимгины. "Год, когда Дуду был жрецом-эн бога Нингирсу". Или пятый год правления Амар-Зуэна обозначался как "год, когда жрец-энунугаль (богини) Инанны вступил в свою должность".

В древнейшие времена жрецы, судя по рельефам и печатям, отправляли службу нагими. Позднее они стали облачаться в свободные льняные одеяния. Главной обязанностью по отношению к богам было принесение жертв. Ритуал жертвоприношений был сложным: там было и воскурение благовоний, и возлияние жертвенной воды, масла, пива, вина; на жертвенных столах резали овец и других животных. Ведавшие этими обрядами жрецы знали, какие блюда и напитки приятны богам, что можно считать "чистым" и что "нечистым".

Данные археологии и тексты тысяч глиняных табличек открывают перед нами картину изобилия, с молочными реками в кисельных берегах, с великолепно налаженным хозяйством, страны, вызывавшие удивление и зависть всего тогдашнего мира. А ведь природа этого края отнюдь не была благодатной: болота и топи в низовьях Тигра и Евфрата, мертвые пустыни, начинающиеся почти от их берегов на севере страны, выжженные солнцем голые и безлесые степи. В стране не было ни дерева, ни металла, ни строительного камня, ни минералов, столь необходимых для нужд строительства и для развития ремесел.

Обращает на себя внимание приверженность шумеров к бюрократизму. И действительно, ни в одной стране бюрократическая система не достигла такого развития, как в Шумере. Во время раскопок в архивах шумерских городов найдены десятки тысяч табличек, из которых видно, какое огромное значение шумеры придавали отчетности, составлению деловых документов. Все регистрировалось, учитывалось и записывалось на табличке.

Земля в древнем Шумере, как считают многие ученые, принадлежала богам. Вместо коллективного владения возник единственный собственник - бог, который через посредство храма, управлявшего его хозяйством, наделял людей всем необходимым для жизни и работы. Архаические таблички из Урука свидетельствуют о том, что земледельцам, обрабатывавшим поля богини Инанны, выделялись рабочие волы и плуги. В табличках из Джемдет-Насра также нередко упоминается "дом плугов". "Дом плугов" - это был не просто храмовой склад сельскохозяйственного инвентаря, откуда земледельцы получали плуги, мотыги, рабочий скот, а также семена и корм для волов и ослов, здесь был некий центр, который руководил земледельческим хозяйством храма- Весь урожай целиком свозился в зернохранилища храма, а затем земледельцы получали на соответствующих складах продовольствие, одежду и пр.

В эпоху Урука и Джемдет-Насра землю обрабатывали главным образом "люди храма", говоря современным языком, "сельскохозяйственные рабочие". Но существовала и система аренды. Вначале, по-видимому, земля сдавалась в аренду общинам, а позднее - отдельным лицам. По мере развития экономики последняя форма аренды стала применяться все чаще. Хозяйственные документы из Ура, Шуруппака или Лагаша, относящиеся к середине III тысячелетия, то есть ко времени, когда храмы утратили ключевые экономические позиции и перестали быть единственными собственниками и распорядителями материальных благ, а дворец энси сделался конкурирующей, затем равной храмам. А в конце концов господствующей силой в экономике страны, подтверждают предположение о распространенности системы аренды- В качестве арендной платы арендатор отдавал храму или дворцу треть урожая.

Трудно сказать, когда именно был составлен первый "Календарь земледельца", дошедший до нас в копиях, относящихся к началу II тысячелетия до н.э. Составители "Календаря" не забыли ничего. "Пусть твои орудия звенят готовностью к работе", - говорится в нем. Все члены семьи, все домочадцы, наемные работники и даже дети должны заранее, до начала сева или жатвы, привести в порядок сельскохозяйственный инвентарь, подготовить кувшины и корзины. Вспаханную землю рекомендовалось трижды проборонить и в случае необходимости разбить молотком комья земли- В "Календаре" говорится о сроках полива молодых всходов, о признаках болезни ячменя, о начале жатвы "в день его (ячменя) силы", а не тогда, когда он согнется под тяжестью собственных колосьев, о распределении работников по трое, чтобы один жал, второй вязал, а третий складывал снопы.

Более ранние по сравнению с "Календарем" хозяйственные таблички сообщают, что во время весенней пахоты земледельцы также объединялись в группы по три человека. Каждый плуг обслуживали "идущий за плугом", "погонщик волов" и человек, "бросающий семена". В Лагаше во времена Уруинимгины существовало обязательное правило: "живущие в поле люди" должны были охранять засеянное поле.

Следует отметить, что в древнем Шумере все виды работ нормировались. Не только зерновое хозяйство, но и вся экономика Шумера была, если говорить современным языком, плановой. Нормы существовали и в садоводстве и в огородничестве.

В лучшем положении, чем сельскохозяйственные работники, находились, по-видимому, арендаторы храмовых или царских земель, а также земледельцы, арендовавшие участки у состоятельных землевладельцев (эта форма аренды окончательно сложилась к концу III тысячелетия); плата за аренду, не превышавшая одной трети урожая, была вполне сносной.

Скотоводы, так же как и земледельцы, получали за свой труд продовольственный паек.

В древнейшую эпоху, когда храмовое хозяйство еще только складывалось, основное внимание уделялось земледелию, а скотоводство находилось на втором плане.

Шумерский город венчал построенный на высокой естественной или искусственной платформе храм - центр духовной, хозяйственной и административной жизни страны. Сюда уже на заре истории тянулись все нити управления государством, здесь решались все значительные государственные дела. В амбары храма ссыпалось зерно, на складах хранились всевозможные сельскохозяйственные продукты, орудия труда, строительные материалы и пр.; с одних складов выдавалось сырье работникам и ремесленникам, на другие принимали готовые изделия.

Дома из кирпича и глины существовали уже в эпоху Урука, т.е. в конце IV тысячелетия. На протяжении всей истории Шумера камень, привозной материал, применялся только при строительстве храмов и дворцов. Большинство городских строений представляло собой дома из высушенного на солнце кирпича-сырца.

В шумерском городе преобладали двухэтажные дома и лишь в конце III тысячелетия стали встречаться трехэтажные жилые строения, узкие (3-6 м, иногда даже 2 м шириной) немощеные улицы шумерских городов вились между глухими стенами жилых домов. По подсчетам исследователей, число жителей крупнейших шумерских городов в периоды их наивысшего расцвета достигало 40 тыс. человек.

Среди табличек, обнаруженных в развалинах Ура и относящихся приблизительно к XXVIII-XXII вв. до н.э., оказались сотни учебных текстов с упражнениями, выполненными учениками во время уроков. Обнаружено множество учебных табличек с перечнями богов, всевозможных рыб и растений. Удельный вес этого рода документов в эпиграфическом материале очень велик, о чем велик, о чем свидетельствует, например, коллекция Берлинского музея, где из 235 табличек, раскопанных в Шуруппаке и относящихся к первой половине III тысячелетия, 80 представляют собой "школьные тексты". Там и списки богов, и перечни должностей и званий, и наименования диких и домашних животных, рыб и птиц.

Таблички из Шуруппака ценны еще и тем, что на многих из них значатся имена писцов - составителей табличек. Имена авторов этих первых в истории человечества учебников были известны и хранились в памяти людей на протяжении веков. Копии этих текстов, выполненные спустя несколько столетий, содержатся ссылки на них.

Много внимания в шумерских школах уделялось математике. Наряду с табличками, по которым шумерские школьники обучались умению записывать числа, до нас дошли таблички с расчетами вместимости сосудов различного объема, с упражнениями и задачами на вычисление различных величин, площади поверхности полей и пр.

Шнейдер установил, что отцами писцов были правители, "отца города", придворные, управляющие храмами, военачальники, капитаны судов, высшие налоговые чиновники, жрецы и чиновники различных рангов, писцы, ремесленники, купцы и т.д. К сожалению, не все писцы приводили подобные данные о себе, поэтому не исключено, что писцами "низшей категории", т.е. менее квалифицированными, могли стать люди, у которых не хватало средств на то, чтобы пройти полный многолетний курс обучения. Мы также не можем решительно, как это делают некоторые исследователи, утверждать, что в шумерских школах обучались только мальчики, на основании того, что среди подписей писцов отсутствуют имена женщин.

Бесценным источником знаний о повседневной жизни шумерской школы и ее учеников является текст, относящийся приблизительно к 2000 г. до н.э., ко времени правления третьей династии Ура. Судя по тому, что обнаружено более двадцати копий этого документа, он пользовался популярностью и получил широкое распространение.

"Я пересказал наизусть мою табличку, я позавтракал, я приготовил новую табличку, я стал писать ее, я ее закончил. Я рассказал моему отцу о моем письменном задании, потом прочитал ему наизусть свою табличку, и отец мой возрадовался"

Рассказ о шумерской школе дошел до нас в нескольких вариантах. В одном из них ученик хвалит своих учителей за то, что они научили его вычислять площадь полей всевозможной конфигурации; за то, что благодаря им он может без труда произвести все расчеты по строительству домов, рытью каналов и т.п.; за то, что он знает, как следует вести себя, чтобы достичь в жизни определенной цели.

Шуруппак, правитель города того же названия, отец легендарного Зиусудры, мудрец, "который произносит слова мудрости", в обширном сочинении. "Наставления Шуруппака его сыну Зиусудре, говорит: "Сын мой, я хочу тебя наставить, внемли моим наставлениям. Заусудра, я скажу тебе слово, выслушай его со вниманием, не пренебрегай моими поучениями, не нарушай сказанного мной слова, поучения отца ценны, вбей это себе в голову. " Далее Шуруппак говорит своему сыну о том, что человек не должен ссориться с другими людьми или быть двуличным; не должен покушаться на чужую собственность; старшего брата или сестру следует почитать, как отца и мать; не следует путешествовать в одиночестве или вступать в плотские связи со служанками. В этом тексте содержатся и практические советы, и нравственные нормы, "заповеди".

Согласно представлениям шумеров, болеть могли не только люди, но и боги, которых шумеры наделили всеми человеческими чертами. В древнейших мифах боги жалуются на боли, страдания, недуги. Потом они вылечиваются, выздоравливают.

Во всех исследованиях, посвященных истории возникновения медицины и деятельности древнейших в человеческой истории врачей, содержится вполне справедливое и обоснованное утверждение о тесной связи медицины с магией. Эта связь, бесспорно, существовала, хотя случались периоды, когда она ослабевала, и зависимость медицины от религии, магии, суеверий уменьшалась. Ученые располагают бесспорными доказательствами того, что такое возрастание роли знания имело место по крайней мере в один из периодов истории Шумера. Это необходимо особо подчеркнуть, потому что чуть ли не всех популярных трудах, посвященных месопотамским цивилизациям, до сих пор утверждается безусловный примат магии и знахарства над медицинскими знаниями в практике древневосточного врачевания - ошибочный взгляд.

Покровительницей шумерской медицины была дочь бога Ана, богиня Баба. Молитва, обращенная к этой богине, называет ее "великой целительницей "черноголовых", сохраняющей людям жизнь, создавшей людей, приготавливающей вино и пиво. " Почти во всех текстах, где упоминается эта богиня, говорится о врачебных функциях Бабы, а в некоторых фигурируют имена демонов, вызывающих болезни.

Шумерский текст [таблички, обнаруженной в Ниппуре экспедицией Пенсильванского университета] содержит большое количество специальных слов и выражений, требующих знания не только шумерского языка, но и фармакологии, химии, ботаники и пр. Лишь в 1955 г. С.Крамер с помощью химика Мартина Леви, специалиста по истории естественных наук, приступил к сложнейшей работе по переводу этой таблички. Для того, чтобы подготовить понятный и точный перевод, необходимо было произвести сложнейшее сопоставление терминов, использованных в тексте, составленном около 2200 г. до н.э., с терминологией клинописных документов последующих веков.

Для изготовления лекарств анонимный шумерский врач пользовался продуктами растительного и минерального происхождения, использовался панцирь черепахи, который и по сей день применяют верные традициям народной медицины врачи Дальнего Востока. Они, и не только они используют в качестве компонентов лекарств кости различных животных, растертые в порошок корни, семена, листья.

Бросается в глаза разнообразие способов применения лекарств, сложная методика их приготовления. Лаконичные тексты шумерских рецептов предназначались для практикующих врачей, которые либо знали, в какой пропорции следует брать те или иные компоненты, либо легко это могли выяснить. Впрочем, трудно сказать, имела ли данная табличка самостоятельное значение. Может быть, она была лишь "страничкой" из "учебника медицины", которым пользовались ученики шумерских школ и чтение которого дополнялось устными объяснениями педагогов.

Врач, оставивший нам эту единственную в своем роде табличку, был человеком высокообразованным, осведомленным не только в своей профессии. Специалисты по клинописи подчеркивают изящество значков, искусное начертание клиньев.

Рецептурный справочник невольно наталкивает на размышления о выходе науки из-под влияния магии в Шумере. Ведь в документе не упоминается ни одно божество, там полностью отсутствуют какие-либо заклинания. Составивший его врач явно строил свою деятельность на рациональных, эмпирических началах.

Значительно больше текстов оставила медицина, связанная с суеверия и магией. Поскольку до нас не дошли древнейшие шумерские документы, содержащие формулы заклинаний, воспользуемся несколько более поздними, старовавилонскими текстами, которые, по общему признанию исследователей, мало отличаются от шумерских прототипов.

Шумеры уважали и чтили традицию. Они неохотно меняли однажды установленное и были убеждены, что созданная ими на протяжении тысячелетней истории цивилизация существовала вечно в неизменной, ниспосланной богами форме.

Шумерское законодательство, касавшееся семейных отношений, было достаточно либеральным и вместе с тем решительно становилось на защиту прав личности вне зависимости от пола пострадавшего.

К концу III тысячелетия нормой был моногамный брак, где муж и жена были почти равноправными партнерами. Почти - потому что, например, при отказе жениха от вступления в брак он возвращал полученные при помолвке подарки и терял те деньги, которые были выплачены отцу невесты при помолвке. Если же разрыв происходил по инициативе невесты или ее родителей, отвергнутый жених получал от них вдвое большую компенсацию.

Когда девушка выходила замуж и вступала "в дом мужа", она приносила с собой приданое. Оно оставалось ее собственностью, перед смертью она по своему усмотрению делила между детьми. Если умирала бездетная женщина, часть принадлежавшего ей имущества возвращалась ее отцу.

Девушки в древнем Шумере, как и юноши, могли свободно выбирать себе партнеров. Лишь к концу III тысячелетия (не исключено, что это произошло под влиянием семитских народов) неверность жены стала рассматриваться как преступление; ее ждала смертная казнь через утопление. Другие же традиционные права и привилегии женщин продолжали сохраняться. Так, женщины могли руководить собственными предприятиями (знаменитая легендарная царица Ку-Баба была корчмаркой; собственные дела вели жены правителей Лагаша), имели власть над детьми. Специальная оговорка в брачном контракте могла оградить жену от кредиторов мужа, с которыми он вел дела до вступления в брак. Без согласия жены муж не мог распоряжаться ее имуществом. Но вместе с тем оба супруга в одинаковой степени несли ответственность по тем обязательствам, которые взяли на себя, будучи супругами. У жены могли быть собственные рабы, не подчинявшиеся мужу. Если в доме не было взрослого сына, жена в отсутствие мужа распоряжалась их общим имуществом. После смерти мужа жена получала свою часть наследства, которое делилось поровну между нею и детьми. Если же в семье был один сын, почему-либо лишенный отцом наследства или утративший право участвовать в дележе отцовского состояния, жена становилась единственной наследницей всего имущества.

Институт наложниц первоначально возник на основе определенных общественных потребностей, а не как привилегия мужчин. Надо сказать, что присутствие в доме наложниц доставляло мужчинам немало хлопот.

Если жена оказывалась бесплодной, муж мог отослать ее в дом родителей вместе с приданным и назначенной судом денежной компенсацией. Если же отец жены, предвидя такую возможность, оговорил в брачном контракте получение развода сложными для выполнения условиями, муж мог, не разводясь, взять в дом вторую жену. Новая жена, невзирая на то что брак был официально оформлен, не получала равных прав с первой. Муж нес полную ответственность за обеспечение первой жены и охранял ее привилегии. Новая жена должна была прислуживать первой, "мыть ей ноги и носить ее стул в храм". Случалось, что новая жена приходила в дом с разрешения первой. В этом случае заключалось соглашение.

Легко представить себе атмосферу такого дома с двумя женами. В итоге в Шумере утвердился обычай вместо новой жены брать наложницу. Наложницу могла найти сама жена, например из числа своих рабынь. Интересно, что, родив ребенка, эта женщина становилась свободной. Правда, это не касалось наложниц, взятым мужем из числа своих рабынь. "Наложница госпожи", родив ребенка и став свободной, не получала, однако, таких же прав, какие имела законная жена. Если недавняя рабыня начинала слишком гордиться своим материнством, ее прежняя госпожа могла снова продать ее вместе с ребенком, прогнать из дома и города или принудить своего мужа сделать это.

Дочери, как правило, имели равные права наследования вместе с сыновьями. Если девушка становилась жрицей, она получала свою часть наследства при жизни родителей.

Членами семьи являлись не только дети от законной жены, но и от наложницы, с той лишь разницей, что признание законных прав ребенка наложницы зависело от воли отца. Однако признание отцовства еще не ставило ребенка наложницы в равное положение с детьми законной жены.

Что касается приемных детей, то закон стоял на страже их интересов. Усыновление было широко распространено в Шумере: в семью принимались и найденные дети, и дети, добровольно отданные бедняками. Составлявшийся в суде специальный документ гарантировал равные права приемного ребенка с остальными детьми в семье. Приемный отец мог прогнать от себя усыновленного ребенка, но в этом случае последний имел право на часть движимого имущества отца. Если приемный сын отказывался от своего второго отца или, найдя настоящих родителей, пытался вернуться к ним, его клеймили и продавали в рабство. В Шумере хозяин нес ответственность за проступки своих рабов. Раб в Шумере имел право обращаться в суд, подавать жалобу на своего хозяина!

В начальный период истории Шумера рабы были немногочисленны и, как правило, принадлежали к этнически чуждым группам. С течением времени количество рабов растет. Наряду с храмовыми и царскими рабами появляются рабы, принадлежащие частным лицам. Шумеры начали покупать рабов, которые считались "движимым имуществом", еще до того, как возникла купля-продажа земли. Стоимость раба в эпоху господства аккадской династии не превышала стоимости рабочего скота-вола или осла.

Рабовладелец распоряжался жизнью раба. Беглого раба после поимки заковывали в кандалы. С другой стороны, раб, необходимый в хозяйстве считался почти членом семьи. Хозяин заботился о его здоровье, т.е. работоспособности. Не следует забывать также о том, что иногда родители отдавали своих детей на какое-то время в качестве компенсации за неоплаченный долг. Хозяин нес ответственность за жизнь и здоровье такого раба.

Документы конца III тысячелетия убедительно свидетельствуют о том, что раб в Шумере находился в лучшем положении, чем в других странах. Одно то, что раб мог пытаться изменить свое социальное положение или выступать против своего господина, говорит о многом. Вспомним слова из "Гимна Гудеа": в день праздника раб становился равным своему господину.

Существуют свидетельства того, что продать в рабство свободного человека можно было только с согласия правителя или его наместника. Это правило предположительно касалось только продажи родителями взрослых детей и не распространялось на случаи продажи малолетних.

В Египте было найдено немало типичных месопотамских печатей эпохи Джемдет-Насра, а египетские мастера переняли ряд традиционных мотивов древнемесопотамского изобразительного искусства и некоторые строительные приемы, но это, пожалуй, и все. Как происходило это заимствование, насколько частыми и прямыми были контакты между обитателями Двуречья и Египта, неизвестно. Едва ли в них были вовлечены значительные группы людей.